Динамика характера. Саморегуляция при психопатологии - [73]

В концепции «двойной бухгалтерии» содержится два предположения. Согласно первому из них, наличие бреда не отражает нарушения когнитивного процесса, а является альтернативным процессом формирования идей и альтернативного отношения к внешнему миру. Наверное, это предположение можно было бы считать тривиальным, если бы оно не подкреплялось вторым предположением. В соответствии с ним такой альтернативный процесс формирования бредовых идей, по существу, совмещается с одновременным формированием более-менее обычных суждений и реалистичного отношения к внешнему миру, по крайней мере в практической жизни.

Согласно первому предположению, бред недостоверен в смысле обычного суждения. Это не ошибочная вера и не ложное суждение, как полагают многие психологи; бред вообще не имеет отношение к вере. По мнению Сасса, бред следует соотносить не с верой, а с отсроченным недоверием. Можно было бы в чем-то уточнить более важные понятия: бред отражает отсроченность обычного суждения, а вместе с ним — и его субъективного содержания. Это замечание вызывает интерес и, возможно, кое-что проясняет, ибо, как я уже отмечал ранее, он несомненно характеризует случай одержимого беспокойства или сожаления.

Когда мы слышим, что человек, страдающий одержимостью, думает о том, что дверь, которую он запер, может оказаться не запертой и что замок следует проверить еще раз, мы, конечно же, понимаем, что его мысли отражают не нарушение и не искажение когнитивного процесса, а альтернативный процесс. Обычное суждение приостанавливается, может быть, на время, и во всяком случае только в отношении данной субъективной сферы. Естественно, мы полагаем, что этот человек сохраняет способность реалистично рассуждать в других областях. Фактически, в данном случае мы можем вполне ясно описать альтернативу, то есть процесс одержимого мышления, и его связь с реальностью. Мы знаем, что одержимое беспокойство («наверное, дверь все еще открыта») отражает требования предосторожности, характерные для ригиднодобросовестной установки. Требования этой установки препятствуют нормальному взгляду на внешнюю реальность. Они препятствуют функционированию нормального когнитивного процесса или, по крайней мере, опоре на него.

Хотя эта «двойная бухгалтерия» особенно ясно видна при одержимости, по существу, она характерна для всех невротических состояний. Ее основу составляет наличие внутреннего конфликта и характерологическая защитная система. Именно наличие этого конфликта и защитной системы в основном придает речи и поведению невротичных людей хорошо заметный оттенок искусственности и неестественности[30], как, например, в случае преувеличенной боязливости истерика («Она ужасна!») или вынужденной спонтанности гипоманиакальной личности.

Защитное возвращение к доволевым типам ригидности и пассивной реактивности является ограничительной мерой и не свободно от напряжения; эти защитные типы динамики не дают целостного представления о личности. Но сама невротическая личность, как правило, не осознает расщепления между тем, как она видит себя и какой ее видят другие люди, между тем, что она думает и чувствует, и между тем, что она считает, что она думает и чувствует. В этом смысле рассматриваемые нами процессы не так уж отличаются от настоящей «двойной бухгалтерии»; это процессы не обмана, а самообмана.

Действительно, одержимая личность говорит в отношении своего беспокойства или сожаления: «Мне думается… Наверное, у меня может быть…», тогда как в бреду человека — скажем, в бреду паранойяльной личности — выражается определенность, зачастую с проявлением эмпатии. Но определенность бреда — это особый вид определенности. Это не обычное ощущение взгляда на действительность (или ее осмысления), которое приводит к суждению. Это более неотложное и более пассивное ощущение. Это открытие, которое раскрывается внезапно, часто в результате воздействия одного намека или ключа, и никогда по-настоящему не вызывает недоумения, двусмысленного отношения или разочарования.

Продуцирующий бред пациент Энжиля, вспоминая происходившее с ним несколько дней назад, «вдруг сразу понял», что он получал специально закодированные приказы от ФБР. В другом случае, когда его на улице попросили показать дорогу, он «вдруг понял, что эта встреча не случайна» (Angyal, 1950, р. 153).

Когнитивный процесс, который приводит к особому виду определенности, следует из описанной мной характерной динамики. В таких случаях паранойяльная мобилизация против внешней угрозы оказывается чрезвычайно быстрой, защитная установка — чрезвычайно ригидной, а предвзятость, препятствующая соразмерному взгляду на реальность, — чрезвычайно сильной. Элемент окружения или контекста, достаточный для стремительной безрассудной идеи, которая только того и ждет, связывается с ней, чтобы внешне себя выразить — принудительно и без сознательных усилий. Одним словом, шизофренический бред становится откровением, и его определенность — это особая определенность, присущая откровению. Наверное, лишь галлюцинация, для появления которой не нужно внешнего ключа, будет отражать еще более серьезную потерю полярности и будет возникать еще быстрее. (Этот же пациент Энжиля, вскоре после событий, о которых мы говорили, по существу, испытал слуховые галлюцинации, о которых он говорил как об «откровении».) Все это свидетельствует не только о том, что вера шизофреника в содержание своего бреда отличается от веры, присущей обычному суждению, но и о том, что она является результатом другого когнитивного процесса, отличающегося от обычного суждения. Это свидетельствует и о том, что вера в содержание бреда основывается именно на запрете обычного суждения.