Динамика характера. Саморегуляция при психопатологии - [54]

Шизофреник наделяет внешний мир поразительными субъективными качествами, более или менее идеальными, которые могут быть не только результатами его воображения, но и прямого восприятия. По мнению Хайнца Вернера (1948), «свойства вещей перестают быть по своей сути объективными, не сохраняют свою геометрическую форму и становятся „не от мира сего“ (out there)».

Например, бывшая пациентка Маргерит Сеше — Рене (Renee), страдавшая шизофренией, описывая острый приступ своей болезни, рассказывает о тщетных усилиях своей учительницы вселить в нее уверенность: «Но ее улыбка… лишь усиливала мою тревогу и смятение, когда я видела ее зубы, белые и даже сияющие на свету. Неизменно сверкая, вскоре они приковали к себе все мое внимание, словно в комнате не было больше ничего, кроме ее зубов…» (Sechehaye, 1968, р. 22).

Иногда ощущение шизофреника концентрируется на искажениях внешнего мира, как в только что приведенном примере, иногда — на внутренних ощущениях, отражающих ослабленное ощущение самости. Но одно из них, как правило, всегда обусловливает наличие другого. Так, например, это проявляется у пациентов-шизофреников в описании ими специфических телесных ощущений:

Мужчина-шизофреник рассказывает, что, проходя мимо некоторых женщин, он чувствует странное «гудение» между бедрами и животом.

Женщина-шизофреник описывает свои сексуальные ощущения: «…словно там меня кусают множество маленьких зверюшек» (Freeman et al., 1958).

В ситуации, где нормальный человек осознает свое собственное чувство, сексуальное влечение или какой-то иной интерес к другому человеку и, можно сказать, отношения между ним и другим человеком, эти пациенты-шизофреники осознают лишь странное внутреннее ощущение и неуловимое внешнее включение этого ощущения.

Луис Сасс утверждает, что в шизофреническом ощущении главным является необычное интроспективное сознание. Сасс отмечает, что шизофреник часто осознает телесные функции и ощущения, которые для обычного человека остаются незамеченными или уходят из фокуса внимания. Он говорит: «…внимание обращается внутрь, пациент начинает замечать… и у него появляется ощущение, что слюна у него во рту, положение шеи и движение век начинают ему мешать…» (Sass, 1992, р. 227–228).

Сасс цитирует пациента-шизофреника: «…моя грудь похожа на гору напротив меня… Мои руки и ноги раскинуты в стороны и ведут себя, как им вздумается… Я должен с этим покончить и узнать, находится ли моя рука у меня в кармане или нет» (р. 229). Иными словами, части и функции тела больше не являются составляющими целого и не представляют единую самость, а существуют сами по себе и управляются извне.

Согласно предположению Сасса, такая потеря ощущения единой самости и ослабление отношения полярности между самостью и внешним миром — это симптомы безжалостного самокопания. Он уверен, что такое самокопание, или «гиперрефлексия», проявляются в тревоге, вызванной телесными ощущениями и психическими процессами, которые в нормальном состоянии при целенаправленной деятельности тела и психики оставались незамеченными, но вызывают у шизофреника распознавание обособленных телесных ощущений, не связанных с другими. Сасс считает, что сама утрата шизофреником целеустремленного, волевого управления — это последствие его безжалостной интроспекции, похожее на эффект сороконожки, которая за способность к самоосознанию платит способностью передвигаться. Вопрос волевого ослабления при шизофрении мы рассмотрим позже, но, по всей видимости, следует предположить, что гиперосознание телесных ощущений наряду с ослабленным ощущением единой самости скорее является результатом потери волевого управления, чем ее причиной.

Давайте вернемся к нашим изначальным вопросам. Является ли свидетельством непсихотического состояния ослабленное ощущение единой самости и ослабление полярности в субъект-объектных отношениях, которое во всяком случае сравнимо с тем, которое мы наблюдаем при шизофрении? А если так, какова динамика этого ощущения? Что касается первого вопроса, ответ на него довольно ясен: ослабленное и частичное ощущение самости и соответствующее ослабление полярности субъект-объектных отношений действительно можно наблюдать в каждой невротической патологии. Психодинамическая основа этих эффектов также хорошо ясна. Повторяю, именно неизбежные следствия ограничений жизни человека, включая его познание, создают процессы защиты. Каждое нарушение или ослабление субъективного качества мотивации к действию привносит с собой ослабленное и фрагментарное ощущение самости и ослабление границ между субъектом и объектом. Особая форма этого ослабления границ зависит от природы ограничений в жизни конкретного человека, включая бреши в его ощущении самости.

По существу, при навязчивой одержимости ослабление границ Эго в основном сопровождается определенной интроспекцией и фрагментацией самости, о чем говорит Сасс. Люди, которые все время подчиняются правилам, зачастую пребывают в затруднении относительно того, что они чувствуют или хотят делать. Они очень много занимаются познанием своей души, пытаясь в себе открыть, что им «следовало бы» делать. Они проводят инвентаризацию своих потребностей, желаний и мыслей. Результатом этого процесса, который сам является симптомом предвосхищающей тревожность и вместе с тем болезненной ригидности, несомненно оказывается фрагментированное ощущение самости.