DIMOH. Сказка для детей от 14 до 104 лет - [2]

А поскольку в большинстве этих книг главной действующей силой была романтическая любовь, то.... Словом, в десятом классе Димон конкретно втрескался в первую красавицу школы ослепительную Маринку, по которой сохли многие, куда более видные «мэны».

Обладая развитым художественной литературой воображением, вдобавок обогащенным лучшими шедеврами компьютерной «виртуалки», Димон создавал в своих мечтах возвышенные сюжеты в духе «Айвенго» Вальтера Скотта или «Следопыта» Фенимора Купера, в которых он сам, слегка усталый от боёв, в поблескивающих серебряной насечкой воронёных доспехах или потёртой кожаной куртке, кожаных же штанах, мокасинах и бобровой шапке с орлиным пером спасает Маринку (одетую соответственно месту и эпохе) от какого-нибудь гада, типа монстра-зверюги или маньяка-убийцы. После чего она, естественно, кидается на шею избавителю, страстно целует его и... словом, далее – очень личное.

А сама Маринка, между прочим, была, в общем-то, неглупая и даже пожалуй, добрая девчонка, но...

Родиться с такой фигурой, таким лицом, такими глазами и такими пышными волнами каштановых волос – искушение, которое выдержать не под силу почти никому из Евиных пра-пра-пра-пра-внучек.

Маринка тоже не миновала сладкого соблазна упиваться всеобщим юношеско-мужеским восхищением и пользоваться плодами безудержного поклонения своих «фанатов». То одна, то другая крутая тачка распахивали перед ней свои двери, чтобы отвезти домой, или в клуб, или на дискотеку, или куда ей там ещё заблагорассудится. Её ухажёрами становились, кроме недозрелых одноклассников, студенты престижных ВУЗов, молодые люди с влиятельными папами, деньгами и связями, домами на Рублёвке и в дальнем зарубежье.

Словом, перспективы Маринкиного устройства в жизни уже во всю сверкали бриллиантовым блеском, и умная Маринка не торопилась уподобляться большинству своих сверстниц, рвущихся познать в этой жизни всё и поскорей. Принцам нужны принцессы, а не доступные «гёрл-френдши». А Маринка небезосновательно рассчитывала на Принца.

Вспомните, что наблюдал утром в зеркале Димон и прикиньте его шансы встретить в Маринкиных глазах свет ответного чувства. Но с сердцем-то что делать? И, понимая всю безнадёгу своих мечтаний, Димон не переставал с замиранием этого самого сердца ловить случайные взгляды своей Принцессы и искать повода перекинуться с ней хоть парой слов.

Обычно это происходило так:

– Димон! Чё, правда физичка заболела? Сгоняй в учительскую, узнай!

– Щас, Марин! Я по-быстрому! Уже лечу!

И он летел по шумному школьному коридору, сшибая с ног не успевших уклониться младшеклашек, счастливый возможностью послужить своей Принцессе и сподобиться её благосклонного взгляда.

Любовь! Понимаешь...

ГЛАВА 2

Пицца, несмотря на разогрев в микроволновке, напоминала по вкусу подмётку кеда, чай пах плесенью, «сникерс» склеивал челюсти. Утро не радовало. Одолев постылую пищу, Димка покидал какие-то книжки и тетрадки в рюкзак, воткнул в уши МП-3-плеер, и, крикнув в безответное пространство, – «Ба! Пока!» – захлопнул за собой дверь.

На улице было тепло, середина мая радовала приближением выпускных экзаменов и перспективой какой-то новой жизни.

Димон бежал трусцой, пошлёпывая кроссовками по асфальту, стараясь попадать этими шлепками в ритм звучавшего в наушниках любимого им «Короля и Шута».

Надо было успеть раньше Маринки попасть в математический класс и подсунуть в её парту забавного кота-брелок-мягкую-игрушку с запиской в лапах «Марине от О. Блума». Пусть заценит прикол! Любоваться смеющейся Принцессой было одним из главных утешений незадачливого влюблённого.

Димон миновал старый сквер с затаившимся в глубине притоном игральных автоматов, пробежал мимо самодовольного «Мак-Дональдса», завернув за угол, пролез сквозь дыру в школьном заборе, обогнул облупленое здание «альма-матер» и заскочил в главный вход. Едва не сбив с ног старенькую уборщицу тётю Зину, проскакал по истёртым ступенькам до третьего этажа, вбежал в математический класс и замер на пороге, от изумления разинув рот.

Вопреки его расчету оказаться в классе первым (разве что Галка-«ботанка», как всегда, раньше всех припрётся), практически весь его одиннадцатый «Г» уже был в аудитории и, разбившись на группки оживлённо и тревожно гудел.

– Димон! – подскочил к Димке Славка по кличке «Перитонит». – У тя чё, «труба» сдохла? Тебе с утра народ дозвониться не может!

Димка сунул руку в карман, его «труба» – мобильный телефон, и в правду не подавала признаков жизни.

– Разрядился! – вздохул Димон. – А чё за «пыль» такая?

– Маринка разбилась ночью, блин!

– Чего гонишь, Перитонит?

– Чё слышал, блин! Разбилась в хлам! С дискотеки с каким-то перцем шарашили на «Икс-пятой» по «Волгоградке» и на перекрёстке в фуру зафигачились, аж у фуры той задний мост вышибло на фиг!

– А Маринка-то живая? – холодея от ужаса прошептал Димка.

– В коме, блин! Перец тот вообще ласты склеил, ему какая-то хрень чайник пробила, а Маринка, блин, – в коме!

– А где она сейчас? – мёртвым голосом спросил Димка, оседая на парту.

– В Институте травматологии, блин, где ж ещё! Туда всех с аварий везут!