Димитров: сын рабочего класса - [70]

Появление его в театре вызвало бурю восторга. От партера до балконов неслись рукоплескания и возгласы:

— Димитров! Димитров! Димитров!

Он стоял в ложе, приветственно махал рукой, улыбался. Старые его соратники тайком вытирали слезы. Никто не в силах был сдержать вихрь радости, бушевавший в стенах театра. Наконец все стихло, и люди-расселись по своим местам. Сел и Димитров, положив руки на барьер ложи. Зал слушал доклад об Октябрьской революции.

Люди, давно знавшие Димитрова, взволнованно шептались:

— Побелел наш Георгий.

— Что и говорить…

— Полагалось бы ему сказать нам несколько слов. Давно не слышали его голоса.

Доклад закончился. Люди вновь обратились к ложе. Димитров встал, поднял руку, а когда все успокоились, в зале зазвучал его голос:

— Дорогие соотечественники! Позвольте мне в нескольких словах выразить вам самую сердечную благодарность за эту товарищескую, патриотическую встречу.

Прошло уже двадцать два года с тех пор, как я не был на болгарской земле. Вы можете не сомневаться, если я скажу вам, что в течение всего этого времени, где бы я ни находился, чем бы ни занимался, я никогда, ни на один момент не переставал думать и работать на пользу своего болгарского народа, ради его будущего, ради его счастья и благоденствия…

Новые овации залили театральный зал.

— Может быть, не лишним будет напомнить вам в этой связи о моменте, когда закончился известный Лейпцигский процесс. И во время процесса и в особенности после него я официально направил несколько телеграмм тогдашнему премьер-министру Болгарии Николе Мушанову и тогдашнему болгарскому правительству, прося разрешить мне, болгарину, оправданному германским судом, вернуться на родину и посвятить свои силы и способности работе и борьбе в своей стране. Ответ был тоже официальным: «Георгий Димитров не является болгарским подданным». В тогдашних условиях, дорогие соотечественники, это означало, что я и другие обвиняемые вместе со мной болгары должны были оставаться в хищных лапах того самого Геринга и того самого Гитлера, которые впоследствии погубили миллионы людей.

Никола Мушанов и его тогдашний министр внутренних дел Гиргинов теперь кричат о демократии, пытаясь предать забвению тот позорный факт, что они закрыли двери родины перед болгарским подданным, перед болгарином, который старался, насколько у него хватало сил, защищать честь болгарского народа.

В зале раздались возгласы: «Позор!» Люди негодовали, возмущались теми, кто поступил так в отношении своих соотечественников.

— Я напомнил вам об этом потому, что, когда я сошел с самолета на родную землю, я первым делом просмотрел болгарские газеты. Я раскрыл и прочитал зеленое «Земеделско знаме»[41], «Свободен народ»[42] и другое «Знаме». Скажите, товарищи, в какой другой стране так бессовестно, так нагло и бесчестно лгут и клевещут на свой собственный народ, на свою страну и ее правительство, пользующееся доверием огромного большинства народа? Эти люди совершенно распоясались! Они строят все на клевете, интригах и лжи. Тогда как в это время на долгие-долгие годы решается судьба Болгарии, судьба болгарского народа.

Димитров передохнул, провел рукой по поредевшим волосам и продолжил;

— Дело Отечественного фронта — историческое дело, правительство Отечественного фронта выполняет в настоящий момент историческую роль. И болгарин или болгарка, которые мешают этому, подрывают единство Отечественного фронта, патриотическое единство болгарского народа, являются либо заблуждающимися людьми, либо врагами свободы и независимости нашего народа. Мы, болгары, хотим сами устраивать свои внутренние дела.

Он говорил о грубом вмешательстве в жизнь страны англо-американцев, которым помогали буржуазная оппозиция и фашистское отребье.

— Мы хотим создать прочное патриотическое единство нашего народа, которое необходимо для разрешения наших внутренних и международных задач. И если я своим приездом смогу помочь в этом деле, я буду счастлив. Моим желанием является, если наш народ сочтет это необходимым и полезным, посвятить последние годы своей жизни непосредственному служению своему народу.

— Да здравствует Димитров! — слышалось со всех сторон.

До конца жизни жители столицы, присутствовавшие на этом торжестве, не забудут вечера 6 ноября 1945 года.

Со всех сторон летели телеграммы. Народ приветствовал Димитрова болгарским «добре дошли» — «добро пожаловать». Он ответил через печать. В этом ответе, в частности, говорилось:

«Сторонники Отечественного фронта, сторонники рабочей партии — коммунистов, рабочий класс и крестьяне, народная интеллигенция, боевой наш народ могут быть полностью уверены, что я постараюсь служить нашей родине с еще большей энергией, без остатка посвящая этой службе все свои силы и способности… Выросши в борьбе за благо трудящихся, за благо народа, живши в непрерывной борьбе с их врагами, я буду счастлив продолжать эту борьбу совместно со своим народом до последней минуты своей жизни и дожить вместе с ним до полного построения свободной, демократической, независимой, мощной и благоденствующей Болгарии».

Действительно, болгарский народ маленький, но он велик в своей железной воле, велик в своей непоколебимой духовной мощи, велик в своей вере в правду и справедливость, велик в своих огромных талантах и дарованиях, которые таятся по городам и селам.