Диктатор - [7]

— А вредителей? — лукаво допрашивала его Лариса.— Или хотя бы врагов пролетариата и революции?

— Лариса…— негромко сказал Андрей.

— Ладно,— махнула рукой Лариса.— Продолжу анкету. То, что удержалось в памяти. Там был и такой вопрос: «Кто вас может рекомендовать?» Ответ: «Рабочий класс СССР». А куда же он дел остальных? Ну, крестьянина, например. Который его, кажется, кормит. Или интеллигента. Вот он-то уж наверняка попадет в разряд «врагов пролетариата и революции».

Кольцов с напряженным вниманием слушал Ларису, не перебивая ее.

— А еще: «Какой оклад желаете получить?» — продолжала Лариса,— Боже, какой же он непритязательный, этот крокодильчик. Оказывается, всего пятнадцать копеек за номер. Ну, там было еще что-то о подписке и, кажется, что печатается сей представитель Африки аж в десять красок

— А вот и ошиблись! — обрадовался Кольцов.— Всего в девять. И все же я не изменю своего мнения: тебе крупно повезло, старик!

«Искренне он так говорит или же делает вид, что не придает значения ерничеству Ларисы?» — мелькнуло в голове у Андрея.

— А как «Крокодил» относится к товарищу Сталину? — Лариса долго сдерживала себя, но лишний бокал шампанского сделал свое дело.

— Разговор не совсем салонного характера,— мягко хотел уйти от ответа Кольцов.— Лучше бы на лоне природы…

— А все же?

— Ну что вам сказать? Он понятен рабочим.

— А всем остальным?

— А для других он — тайна. Странная, неразрешимая загадка. Весь мир тщетно пытается ее разгадать. Ротационные машины всех континентов выстреливают сотнями заголовков: «Сталин — таинственный обитатель Кремля», «Диктатор шестой части мира», «Победитель всех оппозиций», «Непостижимая личность», «Коммунистический сфинкс», «Сталин — загадка». Вы только вдумайтесь. Каково? Недавно я был свидетелем, как на Тверской американский корреспондент брал интервью у прохожих.

— И какие же ответы он услышал?

— Кое-что я расслышал. «Хитер ли Сталин?» Ответ пожилого интеллигента: «Пожалуй. Главное, не дает себя одурачить». Вопрос красноармейцу: «Сталин — жестокий человек?» Ответ: «Жестокий. С врагами». И миловидной студентке: «Имеют ли успех речи Сталина?» И как она ему выдала, послушали бы вы: «Безусловно. Но он старается поменьше их произносить». А второго красноармейца, пытавшегося улизнуть, дотошный корреспондент прямо-таки сцапал за полы шинели: «Воинственен ли Сталин?» А тот ему как выстрелил: «А как же. С вами по-другому нельзя. Нас не трогай, мы не тронем».

— И все это действительно происходило на Тверской? — недоверчиво поинтересовалась Лариса.

— А вы сомневаетесь? — Стекла очков сверкнули так, что Лариса даже прикрыла ладошкой глаза.— Да, Сталин — загадка.— По тому, что он ушел от прямого ответа, Лариса заподозрила, что все это интервью он придумал тут же, за столиком, экспромтом. Слишком уж отшлифованными были ответы, будто он читал их по бумажке — Буржуазии он непонятен. Она не перестает обзывать его диктатором.

— Диктатором? — удивленно переспросил Андрей.

— Именно. Мы же начисто это отвергаем. И повторяем: Сталина нельзя понять без его окружения, без класса и партии, его выдвинувших. Без сочетания задач и целей, за которые они все вместе борются.

— А если поконкретнее? — Лариса уже «завелась».

— Пожалуйста. Сталин — загадка, в этом нет сомнения. Так же, как любимые его идеи, за которые он дрался все эти годы. Социализм в одной стране. Это — Сталин. Это покруче, чем подвиг Геракла. Или Прометея. А реконструкция? А пятилетка? А колхозы? А самокритика? Это все — Сталин. И разве все это — не загадка? Да, это загадка, но только не для нас. А, скажем, для крупного западного политика. А для секретаря цеховой партячейки Сталин понятен и прост.

— Прост, как правда,— Андрей процитировал слова Горького, которыми тот характеризовал Ленина.

— Да, он хитроумный, жестокий, воинственный и мудрый, но не как некий властелин. Он — по мандату рабочего класса.

«Как преображается человек! — подумала Лариса.— Только что был веселый, остроумный, сыпал шутками, но стоило ему заговорить о Сталине, как он стал таким занудливым и прямолинейным!»

— Бьюсь об заклад,— не без ехидства сказала Лариса,— что все, что вы только что прорепетировали перед нами, ваш сегодняшний тост на юбилейном вечере.

— А если вы не угадали?

— Тогда вариант такой: тезисы вашей статьи в ближайшем номере «Правды».

Хитровато улыбаясь и немигающе глядя на нее, Кольцов порывисто встал со стула.

— Старик, да это же рентген, а не женщина! Провидица! Мы пропали! У нас будет веселая житуха! От твоей женушки никуда не скроешься! А сейчас, извините, я должен со скоростью гончей мчаться на прием. Льщу себя надеждой на скорую встречу! Только впредь не разоблачайте меня с таким упоением!

И, церемонно раскланявшись, он, ловко огибая ресторанные столики, поспешил к выходу.

— Тебе понравился его ответ? — спросила Лариса у Андрея, когда они остались вдвоем.— Судя по твоим репликам, понравился. Или ты подыгрывал?

Щеки Андрея, и без того раскрасневшиеся от выпитого коньяка, стали совершенно пунцовыми.

— Ты сомневаешься в моей искренности? — В его голосе слышалась обида.— Я никогда не меняю своих убеждений. Даже под дулом пистолета.— И, почувствовав, что слишком круто повел разговор, уже мягче и спокойнее продолжил: — Кажется, политика начинает мешать нам. Тогда к чертям эту опасную и вероломную даму! А то мы ведем себя так, будто никогда и не разлучались!