Диковинные истории - [40]

– Salve[16], девочки, – сказала сестра Анна. – Познакомим ее с Окси, а?

Старые монахини оживились, а дряхлая Беатрикс по-девичьи взвизгнула. Настоятельница подошла к обычной белой занавеске и жестом фокусника откинула ее, демонстрируя то, что скрывалось позади.

– Опля! – воскликнула она.

Моему взору предстала небольшая ниша, а в ней какое-то существо, фигура явно человеческая, хотя скорченная и все же не совсем человеческая. Я в ужасе отпрянула. Сестра засмеялась, довольная произведенным эффектом. Она явно привыкла к таким реакциям, и они ее забавляли.

– Это наш Окси, – сказала она, глядя на меня испытующе и торжествующе одновременно.

– Боже мой, – вздохнула я по-польски. Надо полагать, выражение лица у меня было озадаченное, потому что сестры расхохотались.

В нише находилось человеческое тело, а точнее, обтянутый кожей скелет, мумия, покойник, поставленный стоймя и красиво убранный. Оправившись от потрясения, я стала замечать детали. Сестры за моей спиной продолжали хихикать.

Скелет был весь в украшениях ручной работы, вязаных и плетеных. В глазницы вставлены крупные полудрагоценные камни, а лысый череп прикрыт нарядной шапочкой, связанной крючком из ниток и расшитой бусинами. На шее повязан вышитый платок из тонкого батиста, когда-то, вероятно, снежно-белый, теперь посеревший, похожий на клубок грязного осеннего тумана. Высохшая кожа проглядывала из-под одежды, поверх которой был милосердно накинут длинный узорчатый жакет восемнадцатого века. Изумительный серебристо-пепельный орнамент напоминал морозную роспись на стеклах. Из рукавов торчали кружевные манжеты, которые почти полностью скрывали когтистые ладони в расползающихся нитяных митенках. Митенках! Вывернутые ноги, обтянутые белыми чулками, обуты в сморщенные туфли, чьи металлические пряжки также украшали полудрагоценные камни.

Есть принцип, который мы всегда неукоснительно соблюдаем – исследователь не должен слишком втягиваться в отношения с объектом исследования. Меня этот принцип вполне устраивал. С ребятами я виделась только во время тестирований. Молодые люди очень тщательно выполняли задания. Послушные детки. Только на проективных тестах, когда нужно было дать волю воображению, у некоторых из них возникли проблемы с пониманием задачи. Затем следовала серия тестов с отслеживанием мозговых волн, а поскольку мы исследовали их и во время сна, в каждой комнате пришлось установить соответствующее оборудование. Больше недели я вообще не выходила на улицу и наблюдала расцвет лета лишь со своей террасы, затягиваясь приносящей облегчение травкой. Ко мне стал довольно регулярно наведываться Виктор, так что запасы моего лекарства стремительно заканчивались.

Во время одной из наших многочисленных бесед Виктор сказал мне, что монастырю грозит закрытие «по биологическим причинам», и рассказал о Свати.

Сестра Анна со своей чудесной детской наивностью где-то вычитала, будто в Индии по-прежнему жива святость – не сметенная ветрами истории и дымом Освенцима. Мы сидели на балконе моей комнаты, отдыхая после транспортировки аппаратуры. Виктор посмотрел на кончик тлеющего косяка и стал терзаться угрызениями совести:

– Нельзя, правда, нельзя постоянно курить за твой счет. Для тебя это лекарство, а для меня – удовольствие в чистом виде.

Я пожала плечами.

– Но почему Индия? Откуда она это взяла?

– Ну, это я ей сказал, – помолчав, признался он. – Сказал, что если где-то и есть подлинная духовность, то наверняка в Индии. Что бог перебрался в Индию.

– И ты в это веришь? – бросила я машинально. Выпущенная мною струйка дыма образовала красивый шарик.

– Конечно, нет. Я просто хотел ее успокоить какой-нибудь доброй мыслью. Однако не учел, что она предпочитает действовать, а не размышлять. И вот Анна, одна-одинешенька, в возрасте семидесяти с лишним лет, отправилась в Индию, чтобы найти там монахиню для своего монастыря.

Я тут же представила себе сестру Анну в серой летней рясе, стоящую у мечети в Дели, среди гомона рикш, бездомных собак, священных коров, в пыли и грязи. Мне совершенно не было смешно, марихуана меня давно уже не веселила. Но Виктор хохотал.

– Она объехала множество монастырей, сотни километров в поисках послушниц, желающих перебраться в Европу. И ей удалось разыскать одну праведницу, Свати. Ты только подумай! Везти монахиню из Индии!!!

На следующий день у меня на столе лежали папки с личными делами детей – аккуратными, лаконичными и необычными. Мне требовались кое-какие данные, и я попросила Виктора предоставить мне такую информацию. Папки сразу показались мне странными, потому что вместо имен и фамилий на них были наклейки с символами: «Hl 1.2.2» или «JhC 1.1.2/JhC 1.1.1» и так далее. Я в изумлении смотрела на них – сведения явно не предназначены для моих глаз, Виктор принес их по ошибке. Я не понимала значения этих шифров. Помимо биологических параметров, там были геномические таблицы и графики, которые ничего мне не говорили. Я пыталась идентифицировать своих подопечных, но не могла ни с чем связать эти графики и таблицы – видимо, они описывали реальность на другом уровне, более абстрактном. Да уж, Виктор перепутал документы, это совсем не то, чего я ждала. Я хотела было отнести эти папки в его кабинет, но вдруг, подчинившись внезапному импульсу, вернулась и выписала диковинные шифры на поля старой газеты. Потом мне пришло в голову, что хорошо бы переписать также даты рождения детей. Кабинет Виктора был пуст, я положила папки на стол. Ветер в открытых окнах шевелил металлические планки жалюзи, и это напоминало хор цикад.