Дикое племя - [10]

Последовала долгая тишина. Она сидела, глядя в огонь, — возможно, собираясь с мыслями. Наконец она посмотрела на него долгим изучающим взглядом, от которого ему стало не по себе. Это ощущение неудобства в какой-то момент даже поразило его. Он привык к тому, что неудобство испытывали другие. И ему не понравился ее оценивающий взгляд. Она будто решала, покупать его или нет. Если ему удастся победить ее живую, он должен будет научить ее хорошим манерам!

Он не был уверен в своей победе до последнего момента, пока ее грудь не начала расти и набухать. Он поднялся, и когда превращение было полностью завершено, понес ее прямо к постели.

2

На следующий день они встали еще до рассвета. Энинву вооружилась мачете и заставила Доро сделать то же самое. Казалось, она была вполне довольна происходящим, когда складывала вещи в длинную корзину, которую намеревалась взять с собой. Теперь, когда она приняла решение, она больше не задавала вопросов о жизни с ним, хотя и была озабочена судьбой собственных людей.

— Ты должен позволить мне быть твоим проводником, когда будем проходить через деревни, — сказала она. Теперь она вновь приняла облик молодого мужчины, и даже обернула свои одежды, как и положено, вокруг бедер и между ног. — Поблизости много деревень, так что никакой чужеземец не может добраться до меня, не заплатив денег местным жителям. Тебе очень повезло, что ты смог пройти и тебя никто не остановил по дороге. Или повезло моим людям. Поэтому я должна убедиться в том, что им повезет в очередной раз.

Он согласно кивнул. Пока она будет придерживаться нужного ему направления, она сможет вести его сколько захочет. Ночью она покормила его вареным бататом, а затем все оставшееся время изнуряла любовью его сильное молодое тело. — Ты хороший мужчина, — сказала она, удовлетворенно оглядывая его. — Я очень давно не встречала ничего подобного.

Он был даже удивлен, почувствовав, как сильно этот маленький комплимент его тронул, как вообще эта женщина смогла так сильно его порадовать. Она была весьма большой ценностью, во всех смыслах. Она бросила прощальный взгляд на свой дом, остающийся чистым и опрятным, на двор, такой изящный и милый, несмотря на небольшие размеры. Он наблюдал за ней и подумал о том, как много лет все это было ее домом.

— Мои сыновья помогали мне построить его, — тихо сказала она. — Я сказала им, что мне нужно отдельное место, где я без помех могла бы заниматься своими лекарствами. И все, кроме одного, пришли мне помогать. Тот, который не пришел, был самым старшим сыном из оставшихся в живых. Он хотел, чтобы я жила вместе с ним. И был очень удивлен, когда я не согласилась. Он очень богат и самонадеян и всегда слушает только себя, даже если говорит при этом сущий вздор, как это частенько бывает. Он ничего не знал и не понимал в том, что касается меня, так что я показала ему лишь малую часть того, что показывала тебе. Только самую малость. И это заткнуло ему рот.

— Так и должно быть, — рассмеялся Доро.

— Сейчас он очень старый человек. Я думаю, что он единственный из моих сыновей, кто не заметит моего отсутствия. Он даже будет рад, когда узнает, что я исчезла. Точно так же будут довольны и многие мои люди, несмотря на то, что я сделала их богатыми. Немногие из ныне живущих достаточно стары, чтобы помнить все мои превращения из женщины в леопарда, а затем в питона. Они сохранили только легенды и страх.

Она подхватила пару бататов и сунула их в свою корзину, затем взяла еще несколько и кинула своим козам Те в первый момент бросились испуганно в сторону от них, а потом подошли и принялись есть.

— Они еще никогда так хорошо не ели, — сказала она и рассмеялась. После этого, сделавшись чуть серьезней, она прошла в небольшой чулан, где глиняные фигурки образовывали нечто вроде священного алтаря.

— Это здесь для того, чтобы можно было показать моим людям, — сказала она Доро. — Эти и те, другие, там внутри. — Она махнула рукой в сторону дома.

— Но там я ничего не видел.

Казалось, что глаза ее смеются, несмотря на мрачное выражение лица.

— Да ты почти сидел на них.

Вздрогнув, он начал вспоминать. Обычно он не стремился походя нарушать религиозные пристрастия людей. Впрочем, у Энинву он не заметил особой религиозности. Но сама мысль о том, что он чуть ли не сидел на священных реликвиях, даже не опознав их… это его обеспокоило.

— Ты имеешь в виду те глиняные чурбаны, стоявшие в углу?

— Те самые, — просто ответила она. — Они остались еще от моей матери.

Символы родовых духов. Теперь он кое-что припомнил и покачал головой.

— Я становлюсь очень небрежным, — сказал он по-английски.

— Что ты сказал?

— Что мне очень жаль. Я слишком долго жил вдали от твоего народа.

— Это не имеет большого значения. Как я уже сказала, эти вещи находятся здесь только для того, чтобы их видели другие. Я должна всегда чуть-чуть лгать, даже здесь.

— Больше этого не будет, — сказал он.

— Весь этот город будет думать, что я наконец умерла, — сказала она, не сводя глаз с фигурок. — Возможно, они устроят здесь священное место и дадут ему мое имя. В других городах частенько поступают подобным образом. А по ночам, когда они будут видеть тени и слышать удары веток, сгибающихся под ветром, они смогут рассказывать друг другу, что им привиделся мой дух.