Дикий лес - [87]

Прю вздохнула и снова перевела взгляд на Древо Совета и замершие фигуры мистиков. Смеркалось. Девочка поджала ноги и уткнулась подбородком в локоть. Оставалось только ждать.

Трава у нее под ногами слегка зашелестела.

* * *

— Ты вправду на это пойдешь? — с недоверием спросил Септимус. — Серьезно? Решил отправиться на войну. С ними.

Кертис, примостившийся на камне рядом с костром, кивнул. Он был занят тем, что полировал кремнем щербатое лезвие сабли. С каждым новым движением камня по поверхности клинка зазубрины стирались. Шеймас поручил ему это задание, и оно оказалось почему-то даже приятным. Сумрак опустился на лагерь, и все вокруг окрасилось в серовато-синий цвет.

— Ты сумасшедший, — заявил Септимус, качая головой. — Нет, ты натурально слетел с катушек. У тебя что, дома нет семьи? Там, Снаружи? Родители ведь есть, а?

Кертис вновь кивнул.

— Есть.

Септимус вытянул передние лапы.

— Тогда зачем, парень, ну зачем тебе это? Почему просто не вернешься домой? Почему не забудешь? Живи своей жизнью!

Кертис замер и повернулся к крысу. Тот восседал на стоящем у костра полене и грелся у трескучего пламени.

— А ты так и собираешься сделать. Правильно? — спросил Кертис, поднял саблю на расстояние вытянутой руки и оглядел лезвие. Довольный работой, он кинул его на гору оружия за спиной и обратился к Септимусу: — Давай следующий.

Крыс перепрыгнул с бревна на другую кучу оружия: там были сабли, штыки и наконечники стрел. Он схватил длинный кинжал за ручку и кинул в сторону мальчика. Кертис поймал его и снова принялся за дело, тщательно шлифуя лезвие точильным камнем.

Крыс забрался обратно на деревяшку, озадаченный вопросом Кертиса.

— Я не знаю, — сказал он. — Как-то не думал особо.

— Разве у тебя нет семьи? — поинтересовался мальчик.

— Не, только не у меня, — ответил Септимус, выпячивая грудь. — Нет. Я холостяк. Закоренелый.

— То есть тебя ничто не держит, — подвел итог Кертис. — Нет причин сторониться войны. — Он провел большим пальцем по лезвию, проверяя его остроту. — Так?

Септимус рассмеялся.

— Ты погляди! — сказал он. — Какой у нас тут воин выискался!

Кертис залился краской.

— Мне просто кажется, Септимус, что я пришел сюда, чтобы что-то сделать. И не могу уйти, не попытавшись закончить то, что начал, понимаешь? Я был так близок, Септимус… очень близок. Держал Мака на руках. Я мог бы… мог бы…

Септимус прервал его:

— Что? Взять его в охапку и свалить из логова? Вот так просто? На глазах у всей своры и губернаторши?

Кертис вздохнул.

— Не знаю. Я просто хотел сдержать обещание. Вот и все.

Их разговор прервал Шеймас. Он уже успел избавиться от лохмотьев, в которых сидел в клетке, и переоделся в красивую зеленую гусарскую форму, немного болтавшуюся на его худощавых плечах.

— Кертис, — сказал он. — Пошли.

— Что случилось? — спросил Кертис.

— Брендан хочет с тобой поговорить.

— О чем?

Шеймас закатил глаза.

— О гербариях, — ответил он едко. — Какая разница? Дело важное. Пошли.

— Хорошо, — сказал Кертис, поднимаясь. — Септимус, попробуй, если получится, закончить вместо меня.

Септимус растерянно посмотрел на точильный камень размером с половину его самого.

— Ладно, но я…

— Спасибо, — сказал Кертис. — Наверное… до скорого.

Мальчик последовал за разбойником на самый край поляны к маленькой хижине. Свеча освещала внутреннее убранство домика, отбрасывая яркий свет на еловые лапы, свисающие с кровли. Брендан сидел за простым столом на небольшой бочке, поставленной вверх дном. Когда мальчик вошел, он поднял голову.

— Как ты, Кертис? — спросил король разбойников.

— Хорошо, спасибо, — ответил Кертис. — Что случилось?

Брендан знаком приказал Шеймасу встать у двери и посмотрел мальчику прямо в лицо. В его блестящих серо-голубых глазах отражался трепещущий огонек свечи.

— Ребята рассказали мне, что да как там было в темнице вдовы. Похоже, ты и вправду показал себя храбрецом.

Кертис робко улыбнулся.

— Не знаю, — сказал он. — Наверное, кому-то все равно пришлось бы это сделать. Просто так получилось, что из моей клетки было легче… в смысле, легче добраться до лестницы.

Брендан встал и обошел свою бочку. Открыв ящик в углу хижины, он достал оттуда резной кинжал и задумчиво повертел его в руках. Позолоченная змейка обвивала гарду и всю рукоять клинка.

— Ребята пришли ко мне с просьбой, — сказал он. — И, честно скажу, я присоединяюсь к их предложению. Они хотят позволить тебе принести клятву разбойника.

Глаза Кертиса широко распахнулись.

— Правда?

Он бросил взгляд через плечо на Шеймаса, стоящего у двери. Разбойник с гордостью кивнул ему.

— Да, и такая награда легко не достается. Из тех, кто не родился в лагере, немногие добились этой чести. А ты, видно, вовсе первый из Внешних, кого выбрали для этого.

— А что это значит?

Брендан подошел к Кертису так близко, что их разделяло всего несколько дюймов. Нос мальчишки едва дотягивал до середины рубашки короля.

— Это значит — стать диколесским разбойником, — сказал Брендан, — и пройти через все испытания, которые выпадут до конца твоих дней.

Ветви на крыше хижины шелохнулись от ветра. Шум сборов и позвякивание оружия были слышны даже через стены.

— Ясно, — сказал Кертис через мгновение. — Это честь для меня.