Дикий лес - [34]

Разбойничье войско встретило его угрозу одобрительными криками.

Губернаторша рассмеялась.

— Тут я с вами согласна! — крикнула она, наконец успокоив коня. — Вот только мне непонятно, кто короновал тебя, Брендан!

Человек, которого она назвала Бренданом, буркнул что-то себе под нос, а потом прокричал:

— Мы не следуем законам, не признаем власти. Меня называют разбойничьим королем, но у меня на этот титул столько же прав, сколько у любого человека, зверя или пернатого, который соблюдает кодекс и заповеди разбойника.

— Воры! — разъяренно воскликнула Александра. — Презренные воры и разбойники! Король оборванцев — вот твой настоящий титул!

— Закрой рот, ведьма, — хладнокровно ответил Брендан.

Губернаторша усмехнулась и, щелкнув языком, направила коня прочь от оврага. Проезжая мимо командующего, который стоял на передней линии, она повернулась к нему и решительно приказала:

— Уничтожить.

— Есть, мэм! — улыбнулся тот, поднял саблю в воздух и гаркнул: — Стрелки! Целься!

Шеренга, послушная команде, дружно подняла оружие.

— ОГОНЬ!

Стрелки нацелились на разбойников по ту сторону оврага, затрещало нестройное стаккато выстрелов, и воздух заполнили клубы плотного, едкого дыма.

Сквозь рассеивающуюся пелену Кертис видел, как несколько разбойников рухнуло в овраг — безжизненные тела еще катились по склону, сминая папоротники, а их места в строю уже заняли другие. Долю секунды — которая Кертису показалась вечностью — над полем боя висела ошеломленная тишина. А потом по всему оврагу прокатился яростный вопль, и разбойничье войско ринулось в атаку, дико размахивая над головой мечами, пиками и ножами. За их спиной нестройная шеренга лучников пустила стрелы, которые плотным градом посыпались на койотов, и у Кертиса отвисла челюсть, когда он увидел, скольких стрелков они потеряли: пораженные прямо в грудь, солдаты десятками посыпались в овраг.

Не дожидаясь, пока основные силы противника доберутся до края оврага, койоты-лучники по команде шагнули вперед, на позиции стрелков, и подняли луки.

— Лучники! — проорал командующий, стоя в самой их гуще. — ОГОНЬ!

Воздух снова загустел от стрел, летящих на этот раз в противоположном направлении, и несчастные разбойники, которые оказались у них на пути, рухнули на землю. Лучники на той стороне, пополняя запас стрел, пропустили вперед немногочисленных бойцов с винтовками; те выстрелили — немало пуль попало в цель, и новые тела койотов посыпались в туманный овраг, присоединившись к трупам противников. Кертис глядел, как множится количество убитых и раненых, и думал о том, что идут ведь только первые минуты битвы.

— Пехота! — раздался вопль командующего. — МАРШ!

Стоявшие в тылу пехотинцы прошли вперед мимо лучников и стрелков — как раз вовремя, чтобы встретить разбойников, которые вскарабкались по склону оврага. Армии врезались друг в друга с оглушительным грохотом: раздавались гневные крики, скрежет сабель, дикий вой и треск костей. Кертис скривился; в желудке все перевернулось. Романтический ореол, окружавший битвы, знания о которых мальчик черпал в основном из своего недавнего увлечения — исторических романов, стремительно рассеивался. Реальность оказалась куда более уродливой.

Враждующие армии превратились в месиво тел, меха и плоти, железа и дерева, а артиллерия раз за разом обрушивала потоки стрел и пуль на противоположный гребень оврага. Но сколько бы разбойников ни падало замертво, из леса тут же появлялись новые и вставали на их места. На мгновение Кертису показалось, что койоты окажутся в ужасающем меньшинстве.

И тут в дело включились пушки.

Койоты — по четыре солдата на каждое орудие — вкатили их на гребень сквозь уцелевшие ряды лучников и стрелков. Один из койотов стоял рядом с пушкой и раздавал команды остальным; те дисциплинированно и слаженно по очереди засыпали в широкое жерло порох и закладывали ядро. Когда пушки были заряжены, командиры подняли сабли и по знаку от командующего проорали:

— ОГОНЬ!

Лес содрогнулся от страшного грохота.

Пушечные ядра врезались в строй разбойников, раскидывая тела в разные стороны. Снаряды подняли в воздух огромные фонтаны земли и раскололи гигантские стволы, будто зубочистки. Древние, уходящие в небо деревья, которые, казалось, родились, когда мир был еще совсем молод, повалились на землю, задевая соседние деревья и разбрасывая сломанные ветви. Немало невезучих бойцов полегло в овраге в пылу битвы, раздавленные падающими титанами.

У Кертиса в ушах по-прежнему звенело от грохота пушек. Разбойники на склоне устроили перегруппировку. Последняя атака их временно разоружила, но силы постоянно пополнялись новоприбывшими из лесной чащи. Лучники приготовились еще к одному смертоносному залпу. В попытке закрепить успех артиллерии командующий быстро распорядился о новом выстреле. Кертис, не отрываясь, наблюдал за движениями койотов, зачарованный ловкостью артиллеристов.

Стоило командующему пролаять приказ стрелять, как над оврагом промелькнула стрела и врезалась точно в шею койоту, который должен был поджечь фитиль. Пораженный насмерть солдат рухнул на спину, и тлеющий огнепроводный шнур выпал у него из рук и оказался в сухих зарослях у подножия дерева, на котором скрывался Кертис. На остальных артиллеристов тут же напали разбойники, уже успевшие взобраться по склону. Койотам пришлось покинуть позиции и вступить в битву.