Дикий голод - [77]

— Как и из-за моих, — пробормотала я.

— У нас есть задержанный. У него есть мотив, возможность и средства. А также есть вещественные доказательства, которые связывают его с преступлением.

— Он этого не делал. И требования Стаи, чтобы его выпустили, станут только активнее.

— Стая мне не указ, — огрызнулся Дирборн.

— Верно, — согласилась я. — Но это и их город тоже, и у них есть те же права, что и у людей. В том числе считаться невиновным, пока его вина не будет доказана.

— Это на удивление наивно для вампира.

— Это не наивно, — произнесла я. — Это наиболее подходящий вариант. Если мы не будем действовать по этим принципам, то потерпим неудачу.

Дирборн поднял руку.

— У меня нет на это времени. Мне нужно принять душ, переодеться, побеседовать с мэром и выяснить, как разгрести этот бардак.

— Это не бардак, — сказала я. — Но если мы не будет осторожны, то это положит начало войны.

Его взгляд был жестким и острым, поза обвинительной.

— Это именно та истерия, которая нам не нужна. — Он сделал шаг вперед. — Если вы хотя бы намекнете СМИ, что близится война, у нас с вашим отцом состоится длинный разговор о продолжении существования Дома Кадогана в этом городе.

Моя кровь побежала быстрее, монстр зашевелился.

Но прежде чем я успела заговорить, Юен произнес имя Дирборна.

— У нас достаточно угроз извне. Мы союзники, и должны действовать соответственно.

— Да, — произнес Дирборн, глаза которого сверкнули, когда он вперил в меня взгляд. — Должны.

С этими словами он развернулся и зашагал по коридору.

— Знаете, — произнесла я, когда затихло эхо его шагов, — для худощавого человека и бегуна, он слишком громко топает.

— Эго, — сказал Тео. — Утяжеляет душу. — Он посмотрел на Юена. — Мне кажется, он ее теряет.

— Свою невозмутимость, — произнес Юен. — Не свою власть. Она остается независимо от того, насколько мы ее уважаем.

— Или насколько не уважаем, — сказала Петра, ее тон был крайне вкрадчивым. — Я снова повторюсь — эта должность должна быть твоей.

— Он может ее получить в ближайшем будущем, — произнес Тео. — Дирборн поставил свою должность на Райли, на то, что это незначительная проблема, которую он решил, арестовав оборотня. Если выяснится, что вовлечены эти прекрасные фейри, то он потеряет свою репутацию.

— С этим разбираться мэру, — сказал Юен. — Мы же разбираемся с деталями. Расскажите мне, что произошло, начиная с самого начала.

* * *

Мы рассказали ему о событиях в Грант-Парке, сообщив подробности, которые смогли вспомнить, в то время как Петра делала заметки на меньшем экране, соединенном с большим, поэтому написанные ею слова появлялись аккуратными рядами позади нас.

— Я не понимаю, как они могут просто появляться и исчезать, — сказал Юен.

— Должно быть, они приобрели новый навык, — произнес Тео. — Меня бы это не удивило, учитывая, что Руадан, похоже, подталкивает их в новом направлении.

— Но в каком направлении? — спросила я. — Оборотней обвиняют в смерти Томаса. Мирные переговоры срываются, а фейри пытаются сотворить внушительную магию в Грант-Парке. Как все это связано?

— Фейри, — ответила Петра. — Они — связующая нить.

— А точнее Руадан, — сказала я. — Он был на заседаниях, вечеринке, в замке и Грант-Парке.

— И во время последних событий без Клаудии, — промолвил Юен. — Ты сказала, ее комната была разгромлена, и она, судя по всему, пропала. Почему?

— Руадану нравится насилие, — ответила я, вспомнив выражение его лица в замке и Грант-Парке. — Он хочет неприятностей. Может быть, он хотел, чтобы на мирных переговорах разразилась настоящая битва, и очень разозлился, когда Клаудия согласилась занять место за столом.

— Что насчет брошки? — спросил Тео.

— Судебная экспертиза еще не завершена, — ответил Юен. — Записи камер видеонаблюдения с вечеринки все еще просматривает Кадоган.

— Как там Райли? — спросила я, почувствовав укол вины, потому что больше не навещала его.

Глаза Юена потемнели, на его лице отразилось беспокойство.

— Пока что он с этим справляется. Пока что.

— Его память восстановилась?

Юен покачал головой.

— Мы пробовали лекарства, медитацию и магию. Ничего не помогло. Он по-прежнему испытывает боль, когда пытается вспомнить.

— Что насчет ножа? — спросила я. — Я знаю, что на нем были отпечатки его пальцев, но знаем ли мы, откуда он взялся?

— Не знаем, — ответил Тео. — По крайней мере, не точно. Это охотничий нож массового производства.

— Трудно отследить, — произнесла я.

— Именно. Кровь на рубашке Райли принадлежит Томасу. Но ее количество не такое большое, как должно было быть, учитывая характер ранения.

Мне пришлось выкинуть из памяти отрезанную голову Томаса.

— Значит, настоящий преступник, по всей вероятности, был покрыт кровью, — сказал Тео. — Должна быть испачканная одежда.

— ЧДП обыскал замок? — спросила я.

— Да, — ответил Юен. — Они еще ничего не докладывали, но если что-нибудь найдут, то сообщат нам.

— Мы должны выяснить, где фейри, — произнесла я. — Разве сейчас камеры безопасности не повсюду?

— Сейчас камер больше, чем было раньше, — это все, что ответил Юен. — Петра?

— Я этим займусь, — ответила она, сняв перчатки и вернувшись к главному экрану, заходя в какой-то городской портал. Она открыла карту, а потом увеличила южный рукав реки, где располагается замок. Область была покрыта точками.