Дикий голод - [57]

Коннор снова зарычал, и Руадан резко вздохнул, его ноздри расширились.

Два фейри шагнули вперед, по одному с каждой стороны от своего лидера, и достали свои клинки. Это больше не фейри против вампиров. Это фейри против Стаи.

«И это», — подумала я, — «может сыграть решающую роль».

— Тебе нужно принять решение, — сказала я, мой голос охрип от крика. — Ты хочешь навредить принцу и сразиться со всей Стаей? Ты же знаешь, что они опасны. Не заслуживают доверия, — произнесла я, бросая обратно ему это выражение. — И очень-очень сильны. Сомневаюсь, что тебе понравится это сражение. И твоей королеве тоже.

Когда этот выпад разлетелся по комнате, последовал горячий импульс магии. «Может, они и послушались Руадана, защищали его, но Клаудия все еще их королева».

Губы Руадана скривились, его пальцы так сильно сжались, что побелели костяшки пальцев. Но он не двигался. Вероятно, это не просто совпадение, что он ничего не предпринимал, за исключения случая, когда я была связана.

Он что-то тихо пробормотал на древнем и могущественном языке, звуки переключались с мягких гласных на твердые согласные.

Что бы он там ни сказал, фейри его поняли. Напряжение их тел, их позы, расслабились. Но глаза их не стали добрее. Они были злыми, отчасти из-за вторжения, отчасти из-за того, что Руадан снова нацепил им поводки. Он раздразнил их перспективой драки, и они хотели ее получить.

— Мы уходим, — сказала я, и Коннор подошел ближе ко мне, его мех — такой мягкий — коснулся моих пальцев, как шепоток.

Я подняла свой меч и повернулась к Лулу, чтобы она шла первой, так, чтобы моя спина была повернута к фейри. Коннор шагал за нами, и мы отправились по дорожке к машине.

Глава 14

Тельма, низкая и грозная в луче лунного света, стояла рядом с машиной Лулу. Волк шел позади нас, а потом обошел нас и встал спереди, обнажив блестящие зубы.

Коннор все еще был волком, и он был зол.

— Я не припоминаю, чтобы мы приглашали тебя в это маленькое путешествие, — сказала ему Лулу. — Поэтому мы не единственные, кто должен объясниться.

Это был самый безразличный взгляд, который я когда-либо видела у животного.

Наверное, именно поэтому он не предупредил нас до того, как темноту наполнил свет, обжигая мне сетчатки, когда его поглотила магия. Она завихрилась вокруг его тела, посылая в воздух энергию и запахи хвои и меха. Я никогда не стояла на солнце, никогда не ощущала солнечного света на своей обнаженной коже. Но его запах заставил меня подумать об этих вещах.

Свет закружился, как вихрь, и так же внезапно исчез, огоньки испещрили тьму и оставили Коннора Киина совершенно голым.

— Одежда на моем байке, — сказал он, проведя рукой по волосам, и пошел к Тельме.

Как-то я видела Коннора только без рубашки — и это мое большое упущение. У него совершенное тело. Широкие плечи, ведущие к плоскому животу и узкой талии, сильные руки и ноги, каждый сантиметр его тела так и говорит об упорной работе и активности.

Я не могла отвести взгляд… и не хотела. Мышцы бугрились и перекатывались, когда он двигался, и мне пришлось сопротивляться инстинкту протянуть руку и коснуться его, провести пальцами по упругой коже, покрывающей его живот и гладкий изгиб спины.

Коннор оглянулся на меня, и в его взгляде было много самолюбия.

Увидев весь продукт целиком, я не могла поспорить с самолюбием. Но осознание того, что я только что фантазировала о Конноре, встревожило меня. «Кто я?»

Лулу свистнула ему, сунув два пальца в рот.

— Костюм просто фантастика.

Он показал ей средний палец.

— В смысле, он просто восхитителен, — тихо произнесла Лулу.

— Он неплох, — было всем, что я готова была о нем сказать. Меня все еще беспокоил тот факт, что я нахожу его привлекательным.

— Можно кинуть в него четвертак, и он отскачет от его задницы.

— Я тебя слышу, Лулу, — отозвался он, натягивая джинсы и футболку. Он оглянулся, и в его глазах была неприкрытая мужская гордость. — Волчий слух, помнишь?

— Да, я знаю, — ответила Лулу со слабой улыбкой.

Коннор сел на край байка, чтобы надеть ботинки, а потом провел рукой по волосам. Я поняла, что его превращение завершилось, и мы можем поговорить.

— Какого черта ты тут делаешь? — спросила я, когда мы подошли к нему.

— Очевидно, спасаю твою задницу. Что тут делаешь ты? Предполагалось, что ты будешь хорошей.

— Хорошей? — спросила я. — Что это вообще значит?

— Это значит, что тебе должно хватать мозгов, чтобы поступать правильно, следовать правилам. А не ввязываться в драку.

— Я все сделала правильно, — сказала я ему с едва скрываемой яростью. — Мы пришли не для того, чтобы спорить. Мы пришли задать несколько вопросов. Чтобы помочь Райли. Мы не просили тебя вмешиваться.

С еще незавязанными шнурками, немного задранной кофтой, из-за чего были видны мышцы на его животе, он вперился в меня взглядом.

— В правилах ничего не говорится о том, чтобы врываться в замок фейри.

— Они открыли чертовы двери, — проскрежетала я. — И с каких это пор ты приходишь на помощь вампирам? — спросила я, так сильно выгнув бровь, как только смогла. — Я думала, оборотни держатся подальше от политики.

— Ты должна радоваться, что я сделал исключение.