Дикие ночи - [55]

Я открываю и молча смотрю на стоящую на коленях Лору, из квартиры напротив выходит соседка и говорит мне:

— Да остановите же ее, заставьте замолчать, ради Бога… Мне-то наплевать, но другие могут вызвать полицию… У нас не принято устраивать подобные сцены на людях! Я иду к Лоре, тащу ее к лифту, она сопротивляется с ужасными криками.

На площадку выходит еще один сосед, берет Лору за плечи и медленно ведет к своей квартире.

— Пойдемте ко мне, вам нужно успокоиться.

Лора оборачивается ко мне:

— Мерзавец, ты хочешь, чтобы я сдохла, тебе больше нравится трахаться с арабом?

На пороге моей квартиры появляется Джамель и спокойно говорит ей:

— А тебе-то что до этого? Тебя бесит, что он общается именно с арабом? Он тебя не хочет, понимаешь, не хочет.

Я прошу Джамеля вернуться в квартиру, иду к Лоре, высвобождаю ее из объятий соседа и веду к себе.

Джамель в моей комнате, он сидит на краешке кровати, Лора идет к нему, но он опережает ее:

— Не разговаривай со мной. Меня нет, я не существую для тебя, о’кей?

Тогда она идет в гостиную и садится на диванчик. Я прошу Лору извиниться. Она удивляется:

— А что я такого сказала?

Джамель стоит, отвернувшись от нее, он бросает:

— Ты вообще не умеешь разговаривать, употребляешь не те слова… Он тебя не хочет, так что сматывайся, все очень просто.

— А ты сам-то умеешь разговаривать?

— Во всяком случае, я умею выразить свои мысли.

Теперь они оба смотрят на меня, но я молчу. Джамель начинает нервничать:

— Почему ты вообще так говоришь: «араб», «грязный араб»?

— Да вовсе я не расистка, совсем нет… Уж ты-то это знаешь, черт, да скажи же что-нибудь, не молчи. Ты слишком большой трус, боишься потерять нас обоих, ведь именно по твоей милости мы сейчас говорим друг другу все эти гадости!

Она права: я действительно не могу выбрать. Джамель говорит Лоре:

— Ты не знаешь меня, ничего не знаешь о моей жизни, да ты хоть знаешь, какое у меня было детство?

— А ты знаешь, что эта сволочь бросила меня, у меня СПИД, я никогда никого больше не смогу любить.

— Найдешь другого…

Я не могу удержаться от смеха — какой детский прием она использует! Лора спрашивает:

— Заткнись, разве неправда, что ты передал мне вирус?

— Ты такая врушка, что тебя трудно опровергнуть.

— Ты сказал своему дружку, что у тебя положительный анализ, или с ним ты поступил так же, как со мной?

Джамель опережает меня с ответом.

— Мне наплевать!

А я добавляю:

— Мы не занимаемся любовью.

— Ну конечно!.. Разве не ты первым заговорил об арабе? Вчера, когда я тебе позвонила, ты ведь сам мне сказал: «Нет, сегодня вечером мы не сможем увидеться, у меня появился жилец». А когда я попросила тебя пойти со мной на праздник хаммам, ты ответил: «Прекрасная мысль, пожалуй, я пойду туда с моим маленьким арабом…»

— Ничего подобного я тебе не говорил.

— А-а-а, тебе стыдно, Джамель теперь знает, что ты рассуждаешь так же, как маленькая парижская сумасшедшая!

Джамель резко вскакивает:

— Это нечестно, я не хочу слушать ничего подобного! — и кричит мне: — Ты такой же, как все! — Джамель сейчас похож на сумасшедшего, он бежит к выходу и начинает изо всех сил колотить в дверь гостиной.

Я мчусь следом за Джамелем и ловлю его уже на лестнице. Он стоит, обхватив голову руками, и бормочет:

— Ничего подобного я не хочу больше слышать, не хо-о-чу! Никто не имеет права так со мной разговаривать!

— Да она просто несет Бог знает что, поверь, не нужно разрушать то, что возникло между нами!

— Никто никогда не делал для меня того, что сделал ты, никто не плакал из-за меня, но это уж слишком: я не могу ни от кого выслушивать подобных оскорблений.

Суставы его правой руки посинели и опухли, некоторые кровоточат. Я спрашиваю:

— Тебе больно?

— Ерунда, хорошо, что я ударил по двери, иначе разбил бы лицо ей или тебе!

Мы возвращаемся в квартиру. Лора сидит на полу под окном; насмерть перепуганный Морис пытается убежать. Мы с Джамелем идем в ванную, и я пытаюсь сделать ему компресс, протираю разбитые костяшки одеколоном. Лора присоединяется к нам, она хочет помочь, Джамель не подпускает ее к себе, но потом сдается. Я иду в гостиную посмотреть на дыру, проделанную кулаком Джамеля.

В кухне готовлю чай для Лоры, которую бьет страшный озноб, потом иду в комнату за свитером. Джамель вдруг бросает:

— Она не злая, эта малышка. Просто слишком влюблена.

Я протягиваю клацающей зубами Лоре свитер, и она говорит:

— А он милый и нравится мне.

Мы решаем выйти, спускаемся вниз, садимся в мою машину. Я собираюсь выехать на Елисейские Поля и найти какой-нибудь открытый банк. На набережных пробки, я разворачиваюсь и выезжаю на кольцо. Здесь еще хуже, мы продвигаемся вперед еле-еле, и Джамель начинает нервничать. Он твердит не переставая:

— Сегодня же суббота, я хочу праздника!

Все банки закрыты. Джамель заявляет нам, что кругом полно денег и взять их очень легко. Я хочу есть и выхожу из машины купить сандвич. Вернувшись к автомобилю, не нахожу там Джамеля.

— Ну что, ты довольна? Что он сказал?

— Да ничего, он ушел вон туда…

Я медленно трогаюсь с места, а Лора говорит мне:

— Не собираешься же ты искать его. Он пошел вон по той улице, направо.

— Да я его и не найду, даже если бы хотел… Есть слова, которые нельзя говорить подобным людям.