Дикая яблоня - [97]

Старый, заброшенный сарай стал нашим театром. Кайрат стащил из дома видавший виды дырявый палас, и мы превратили его в занавес, поручив держать его двум мальчикам, которым не хватило ролей. Оставалась еще одна забота: чем мазать себя, как это делают все настоящие актеры? Для окраски ресниц и бровей мы быстро приспособили древесный уголь, но вот чем побелить лицо — это нам казалось почти невыполнимой задачей. Свой мел учитель Мукан-агай бережно заворачивал в платок и прятал в карман пиджака, и подобраться к нему не было совершенно никакой возможности. Однако наш предводитель и тут нашел выход из положения. Перед самым началом спектакля он повел нас в правление колхоза, и там мы потерли ладонями о недавно побеленные стены, густо намазали их известкой.

На шум, поднятый нами, из своей комнаты выскочил учетчик Бектай и сердито спросил:

— А вы зачем сюда пришли? Вам что? Улицы мало?

— У нас теперь будет театр, — честно сказал Самат и тут же получил от Ажибека затрещину.

— Я вам покажу театр! — не поверил Бектай. — Нашли место для игр? А ну, вон отсюда!

Вернувшись в сарай, мы перенесли известку с ладоней на щеки и лоб. После того, когда для начала все было готово, Ажибек позвал Ырысбека. Тот пришел в своей солдатской форме со шпорами и уселся на единственную скамью. А мы трепетали за паласом, который держали два тоже взволнованных мальчика. У меня пересохло в глотке, мне казалось, что сейчас я забуду все слова или совсем потеряю голос, открою рот, а из него вырвется шипение, как у гусака.

— Дабай! — скомандовал Ажибек, тоже волнуясь.

Мальчики, державшие занавес, отступили в сторону, и перед Ырысбеком, как я сейчас представляю, открылись маленькие, тощие чудовища, перемазанные известкой и углем, в залатанной одежде, с босыми ногами, усеянными цыпками. Ырысбек бешено захохотал, словно к нему сзади кто-то подкрался и начал щекотать под мышками.

Белая лань Яика, красавица Жибек…

Тут Ырысбек и вовсе закатился от смеха. Он хлопал себя по бедрам, хватался за живот, из глаз его ручьями струились слезы.

Смущенные его смехом, мы кое-как, пропуская слова, доиграли пьесу до конца.

— Желание ваше похвально, ребята, — сказал Ырысбек, посерьезнев. — Вы хотите заняться серьезным делом. Это хорошо. Да только не с того конца вы взялись. Мужчина теперь солдат! И с этого дня я сам займусь вашей военной подготовкой. Адъютант!.. Ажибек!

— Что, дяденька? — отозвался Ажибек; он, как и все ребята, был расстроен нашим провалом.

— Отставить! — рявкнул Ырысбек. — Что должен сделать солдат, когда его зовет командир?

Ажибек вскочил, точно его подстегнули, подошел к Ырысбеку и вытянулся, козырнул.

— Есть! Я здесь, товарищ командир!

— Теперь другое дело. Распустился ты, адъютант. Хромает у тебя дисциплина, — строго выговорил ему Ырысбек. — Ну вот что, построй своих бойцов по росту и веди строем за мной.

— Есть, командир! — восторженно завопил Ажибек. — Эй, недотепы, слышали? А ну-ка, стройся в ряд! Живее!

Мы путались, сталкивались носами, никто не хотел стоять самым последним. Ажибек бегал перед нами, грозил голову оторвать бестолковым, наконец с грехом пополам построил и привел нас следом за Ырысбеком к одинокой яблоне.

Здесь Ырысбек проверил, как мы умеем стоять в строю, и остался нами недоволен. У кого-то торчали носки ног, а кто-то высунулся сам вперед. У Кайрата и Батена было мокро под носом.

— Запомните: как бы солдату ни было плохо, он должен смотреть молодцом! Всегда! То, что сказал командир, для солдата закон. Главное в армии — порядок. У нас будет как в армии. Кто станет лениться или нарушать дисциплину, получит наряд вне очереди.

— А что это такое? — спросил Кайрат.

— Ажибек, принеси лопату! — приказал Ырысбек.

Ажибек сбегал в ближайший дом и вернулся с лопатой.

— Возьми лопату и вырой яму отсюда досюда, — сказал Ырысбек Кайрату. — Тогда поймешь, что такое наряд.

— Я уже понял! — испугался Кайрат.

— У кого еще есть вопросы? — спросил Ырысбек.

— У меня! — сказал Ажибек.

— Спрашивай! — разрешил Ырысбек, нахмурив брови.

— Можно, я буду вас называть главнокомандующим?

Ырысбек подумал и кивнул:

— Если хочешь, зови… А сейчас я покажу, как надо ходить в строю и поворачивать направо и налево. И кругом. Это называется начальная подготовка бойца!

Он топал сапогами впереди нашего строя, командуя:

— Раз, два!.. Раз, два!.. Левой!.. Левой!..

И шпоры отзванивали счет: дзинь-дзинь… дзинь-дзинь… Мы старательно вышагивали за ним босиком по мягкой пыли. Шлеп… шлеп… шлеп! И каждый мечтал вырасти поскорей и носить такие же сапоги и шпоры, как у нашего командира.

Так, сами того не ожидая, мы стали маленькими солдатами. Ырысбек муштровал нас каждый день после уроков. Видно, еще не остыв от фронта, увлекшись, он и в самом деле готовил из нас настоящих бойцов, заставляя ползать и продвигаться вперед перебежками под огнем воображаемого противника. Вооружившись палками, мы выполняли ружейные приемы и ходили в атаку. А сам Ырысбек, точно полководец, стоял под яблоней на холме — на своем командном пункте, как он называл холм, — и руководил воображаемым боем.

— Эх, если бы не кровавая рана, я бы уже, наверное, майором был, — говорил нам потом Ырысбек. — Фашисты знали, кого убивать. Все целились в меня.