Дикая стая - [2]

Гоша смотрел на дорогу из аэропорта, ведущую в поселок, и все думал, куда его отвезут менты: в милицию или сразу в какую-нибудь хибару, где предстоит прожить пять лет полуволн, а потом… Но до этого «потом» сколько придется промучиться? А может, повезет? Гоша увидел реку, и шальная мысль о побеге снова обожгла душу. Человек глянул на встречавших его ментов, они тихо переговаривались о чем-то своем.

Вскоре машина затормозила у здания милиции.

— Выходи! — открыл дверцу перед Корнеевым оперативник и побрел следом за Гошей. Тот шел спотыкаясь.

— Давайте его ко мне, поговорим, а уж потом отвезете определяться, — предложил Рогачев, пропустив Гошу вперед.

Недавний зэк неуверенно переступил порог кабинета, огляделся по сторонам.

— Давайте сюда, — указал Станислав на стул напротив. — Вы имеете представление о поселении? — спросил Гошу.

Тот отрицательно качнул головой.

— Что умеете делать?

— Фартовать, — ответил, не сморгнув.

— Я спрашиваю о рабочих профессиях. Ну, куда мне вас приткнуть, чтоб сами себе на жизнь зарабатывали? — спросил Рогачев.

— А черт меня знает. Я много чего умею, но о том лучше смолчу. Вы меня отпустите — без куска хлеба не останусь. Еще и вам навар принесу.

— Вот уж и не знал, что кормильца получили. Надо ж как повезло! — рассмеялся Рогачев и сказал, посерьезнев: — С прошлым завязать придется. Навсегда. Здесь никто не ворует друг у друга. С самого начала так повелось. Даже дома не закрывают. Если украдете, а в поселке все друг друга знают, подозревать будут только Вас, больше некого. И если мы не успеем, убьют за воровство. Если живым отнимем — в зону вернем. Заранее давайте договоримся: вдруг не сможете сдержаться от воровства, скажите сразу. Тогда первым же рейсом возвращаем в Тиличики, чтобы время не тянуть. Завтра два рейса ожидаем, на любом отправлю Вас.

— Самому добровольно на зону вернуться? Или я похож на отморозка? — удивился Гоша.

— Тогда выбора нет, придется забыть о воровстве!

— А как дышать? Вот я должен где-то жить, что- то жрать. Где «бабки» возьму на все? — уставился Гоша на Рогачева.

— Насчет жилья и еды все устроим. Жить станете в комнате, вернее, в квартире. Конечно, не ахти что, но на первый случай сгодится. Посмотрим, как себя проявите, а уж потом определимся окончательно. Договорились?

— О чем? Вы меня определите, а уж потом спрашивайте! — прислушался к урчавшему животу. Оно и не мудрено, ведь завтракал в зоне в семь утра. Теперь уж на вторую половину дня давно перевалило, а в кабинете начальника милиции жратвой и не пахло, лишь пепельница с окурками на столе.

— Вы получили в зоне расчет? — спросил Рогачев.

— Да разве то «бабки»? Пыль единая. С таким наваром ни в кабак, ни к бабам не нарисуешься!

— О кабаках забыть придется. Нет у нас в поселке ресторанов. Ни одного. Единственная на всех столовая. Дело в том, что одиночек у нас мало, да и те предпочитают готовить дома. Семейным и вовсе не до ресторанов. Все работают, копейка каждому дается трудно. Пропивать никто не хочет.

— А если готовить не умею, как быть?

— Научитесь. Невелика мудрость, — успокоил Рогачев поселенца. Сказал, что Гоша до весны будет работать водовозом. Помимо оклада, в частном секторе станет получать за подвоз воды наличными. Пусть небольшие деньги, но на еду хватит. Весной, когда вода пойдет по трубам во все дома, Гоше предложат другую работу. Ну, а пока надо прижиться, оглядеться. Трех дней хватит на все и про все, а дальше надо выходить на работу.

— А где моя хаза? — спросил поселенец.

Уже через полчаса Гоша сидел в своей квартире. Другой человек, может быть, обиделся бы, но не Гоша. Когда оперативник подвел его к бараку, разделенному на три квартиры, Корнеев вмиг ожил:

— Знать, ни один дышать стану, — вошел в дверь, указанную оперативником, и оказался в коридоре.

Тут и дрова сложены аккуратно, и дверь в квартиру оббита войлоком. Открыл ее, шагнул в прихожую, служившую и кухней. Небольшая она, но здесь разместились печка и лавка для ведер с водой, умывальник и стол, шкафчик для посуды.

Гоша прошел в комнату. Старая железная кровать с жидким матрацем и подушкой накрыта выцветшим ватным одеялом. Рядом одинокая табуретка, стол у окна, на стене несколько вешалок мотались на гвоздях. Зато на подоконнике кружки и стаканы, пепельница и чайник.

— Ну, что? Огляделся? — послышался от двери голос оперативника.

— А где хозяйка? — озирался Гоша.

— Чего? Ты уже про бабу вспомнил?

— Я и не забывал об них! — озорно сверкнул глазами новый поселенец.

— Только с зоны соскочил, не жравший, а уже про бабу спрашивает. Ты хоть в себя приди! Не то забудешь, что с нею делать надо, — усмехнулся оперативник, протянув Гоше сумку. В ней лежала жареная рыба, с десяток вареных картошек, пачка чая, кулек сахара, буханка хлеба. — Этого тебе на сегодня хватит. Завтра что-нибудь придумаем. Пошли, покажу тебе, где воду брать, ну, и туалет заодно.

Кстати, там дрова твои, мы с ребятами вчера привезли. Уже готовые, только перенести их нужно в коридор, пока снегом не занесло.

Гоша вместе с оперативником вышел за порог. Тот показал ему колодец и добавил:

— Если на мозоли никому давить не будешь, спокойно станешь жить. Людишки наши, поселковые, все на материк смотрят. Только в этом году больше тридцати семей уехало, вернулись в свои родные места: кто — на Украину, кто — в Белоруссию. Ну, а мы всюду дома. Мне еще до пенсии восемь лет тут служить. Глядишь, и ты через годок получишь хорошую квартиру с отоплением, водой, туалетом.