Дикая роза - [26]

– Я все понимаю, и мне, поверьте, хотелось бы вселить в вас хоть какую-нибудь надежду, но…

– У меня и так есть надежда, – вспыхнула она. – Но сейчас мне нужна помощь! И я добьюсь ее. Если я напишу губернатору Техаса, или своему конгрессмену, или, в конце концов, военному министру, то мне помогут. При необходимости я поеду и в Вашингтон, чтобы обратиться к кому нужно непосредственно. Как бы там ни было, но я не успокоюсь, пока не добьюсь своего, можете быть уверены, – произнесла Энни с твердой решимостью в голосе.

Она встала и холодно добавила:

– Я полагаю, мне следовало бы поблагодарить вас, подполковник Дейвидсон, за то, что вы позволили мне отнять у вас столько времени, но я просто не могу заставить себя это сделать. Всего хорошего, сэр.

Она подошла к двери и, открыв ее, вышла из кабинета.

Подполковник некоторое время после этого сидел, словно застыв, и хранил молчание. Он заговорил лишь тогда, когда услышал, что Томпсон напоминает ей не забыть свой плащ:

– Вы правы, Уилл: Энн Брайс – женщина с характером.

Он тяжело вздохнул и, посмотрев на Спренгера, проговорил:

– Это все равно, что искать иголку в стоге сена, не правда ли?

– Да, это уж точно, – отозвался Уилл, протягивая руку за шляпой. – Мне, пожалуй, стоит пойти взглянуть, все ли с ней в порядке. Когда сказанное вами полностью дойдет до ее сознания, реакция может быть весьма болезненной.

– Техасцы скорее всего тоже ей не помогут, – продолжал Дейвидсон. – У них не так много рейнджеров, чтобы посылать их с таким безнадежным делом, да еще по следу трехлетней давности.

– Согласен.

– Если бы она хоть знала, были это квахади или нокони, – задумчиво произнес подполковник, а затем вдруг встал со стула и спросил: – Скажите, могу я навестить Уокера?

– Дела у него, в общем, получше. Вставать ему нельзя, но он идет на поправку. А зачем он вам? Он еще не в том состоянии, чтобы ей чем-то помочь, – в этом уж я могу вас уверить.

– Да, я понимаю, но, может быть, он мне скажет, где нашел Молодого Быка – в резервации или за ее пределами.

6

– Я же тебе говорил – не такой ты слабак, чтобы отдать богу душу, – улыбнулся Уилл Спренгер. – Будь я проклят, но, похоже, тебе удалось выкарабкаться.

– Да-а, со мной не так просто разделаться, – отозвался Уокер, садясь на край больничной кровати, потом его лицо посерьезнело, и он, подняв на Спренгера глаза, сказал: – Спасибо, док. Еще неделю назад я бы и гроша ломаного не дал за свои шансы выжить.

– Признаться, я тоже, – кивнул Уилл. – Я был уверен, что утром все-таки придется отрезать ногу, но даже в этом случае твоя жизнь была бы на волоске. Думаю, тебя в конечном итоге спас бром – ну и, конечно, миссис Брайс, – добавил он, лукаво улыбнувшись. – Женщина эта сама была слабее букашки и, мягко говоря, не совсем здорова, но она сидела с тобой всю ночь, терпеливо вливая в тебя, каплю за каплей, воду, чтобы сбить температуру. Кроме того, она вымыла тебя. – Повернувшись, он стал искать свои очки. – Хотя, скорее всего, ты ничего этого не помнишь.

– Знаю только, что вроде бы высасывал воду из тряпки. У воды был привкус хозяйственного мыла, но я не обращал внимания – так хотелось пить. А потом, когда меня кто-то купал, я частично пришел в себя, хотя не настолько, чтобы понять, кто это был.

– Думаю, она делала это из благодарности к тебе, – заметил Уилл и, заведя дужки очков за уши, снова принял деловитый вид. – Хотелось бы, Хэп, взглянуть на твои швы, – проговорил он. – Мне, конечно, известно, что некоторые из моих коллег считают – не стоит торопиться с удалением швов, но я придерживаюсь того мнения, что, если их оставлять слишком надолго, кожа вокруг них стягивается, и когда их в конце концов снимают, больного травмируют больше, чем это необходимо.

Он сбросил с ног Уокера одеяло с простыней и наклонился, чтобы поближе рассмотреть дело своих рук:

– Хм, черт возьми, совсем недурно. Когда у тебя в последний раз повышалась температура?

– Не знаю – кажется, в среду или четверг.

– Я, конечно, мог бы заглянуть в температурный лист и уточнить, но у меня такое впечатление, что с того дня прошло уже достаточно много времени. Ну а нога сильно беспокоит?

– Меньше, чем когда-либо с тех пор, как в нее попала пуля.

– А ну-ка попробуй встать на ноги – я хочу, чтобы ты сказал мне, как нога выдерживает твой вес.

– Прекрасно.

Уилл подозрительно на него взглянул:

– Ты что, уже ступал на ногу?

– Вчера в первый раз.

– Черт побери, Хэп, кто здесь доктор – ты или я? Если я что-то приказываю, надо мне подчиняться, ясно?

– А вы думаете, приятно пользоваться судном, когда на тебя смотрят? – с упрямым выражением лица буркнул Хэп, избегая взгляда Спренгера. – Кроме того, мне хотелось выяснить, смогу ли я ходить или навеки останусь калекой.

– Позволь мне судить об этом, – проворчал Уилл. – Ну хорошо, и что же ты выяснил? Нога, надеюсь, не подкачала?

– Было больно, но она и в самом деле не подкачала.

– Пользовался костылями?

– Во всяком случае, пытался. Но, знаете, в туалете с ними не больно-то развернешься.

Уилл взял в руки ножницы и маленький пинцет.

– А теперь не шевелись, не то я могу поранить тебя. Надеюсь, сможешь сидеть неподвижно?