Дикая охота - [32]

— Да понял, понял! Ну, глупость ляпнул, чего так орать-то? Объясни толком!

— Объясняю. В жертву можно принести только себя. Отдать свою душу. Свою судьбу.

— И ты… да уж… а не могла ты как все нормальные девицы на твоем месте прокрасться в терем и заколоть спящего врага отравленным кинжалом?

— Не могла. Я не «нормальная девица». Я маг. А маги мстят магией.

— Ну, проклятье какое наслала бы…

— Я же целительница, — голос мой прозвучал так несчастно, что удивил меня саму, — я не могу наложить проклятье. И порчу навести не могу. Даже приворот и тот нельзя. Не та специализация. Не то чтобы у меня этого не получилось, но тогда я предала бы свою силу. А это… это страшно очень. Мне сложно это описать. Маги ведь не совсем люди. Наша сила влияет на нас больше, чем кажется на первый взгляд. Мы становимся… однобокими. Не знаю, как сказать лучше….

— И не надо. Я тебе и так верю. Но вернись все же к моему вопросу. Причем тут я?

— Ты и есть моя цена. Не знаю, чем уж ты заслужил, но я — подарок тебе. Или даже дар. Дар богов. Можешь делать со мной все, что хочешь. Ну… правда, у меня есть некоторые предписания, конечно. Например, я должна хранить твою жизнь от позорной смерти. Не в бою, то есть. А в остальном… повелевай.

Не знаю, почему мои слова были именно такими. Это вовсе не было попыткой обвинить его в своих бедах! Просто хотелось прояснить все сразу, без недомолвок.

— И ты думаешь, что я прикажу тебе… что? Чего ты боишься? Я похож на того, кто способен воспользоваться этим? Что вообще за ерунда! Я не просил ничего ни у богов ни у людей! Мне вовсе не нужны их подарки! Ты свободна, слышишь!

Его громкое, на грани крика возмущение больно ударило меня прямо в сердце, замораживая в жилах кровь. В груди разлилась боль, какой мне еще не приходилось чувствовать. Это что, кардиогенный шок? Причем мгновенный. В сердце будто вонзились десятки тупых лезвий, разрывая мышцу на кровоточащие куски. Жить оставалось секунды три, в крайнем случае, пять. Я захрипела, пытаясь сама себе оказать первую помощь, пытаясь восстановить расползающийся под пальцами орган. Ну же!

Но отвергнутая игрушка, выброшенная хозяином, не просуществует долго. До чего же глупо все вышло….

— Римма! — он, кажется, испугался, — что с тобой! Тебе плохо?!

— Я… уммм…ммии…ррр Серд..ц..

— Что? Нет! Не надо! Ты мне нужна! Слышишь?! Не уходи!

Боль исчезла тут же. Как и не было. И на сердце ни одного шрама. Ничего. Ничего не случилось. Хозяин передумал и подобрал ненужный хлам. Глядишь и сгодится.

— Я успел?

— Да. Спасибо.

— Не за что. Ненавижу их.

— Не надо, — меня даже хватило на совершенно искреннее объятие, не все же ему меня утешать, — это… это хорошая цена для меня. Я вообще не думала, что меня хватит! Ну, не расстраивайся, пожалуйста! Я вовсе тебя не боюсь! И ничего такого про тебя не думала! Ты очень хороший!

— «Хороший»! Разве хорошим дарят такие подарки? Ну, ниспослали бы меч волшебный… так нет же!

— Значит, так было надо. Они же боги. Они всегда правы.

— Ага! А мне теперь на тебя лишний раз не посмотри!

Так вот в чем дело! Значит, все-таки Томирис не ошиблась. Хотя, что за глупости приходят в голову? Причем тут Томирис? Как будто сама не вижу сейчас льдинку — Римма, в самом его сердце. Да уж, тут боги чего-то не додумали. Или наказать хотели? Или и сами не ожидали такого?

Ну, ничего. Тут я как раз могу поправить дело.

— А ты не смотри. И вообще, закрой глаза. Закрой, закрой!

Запах свежей, едва проклюнувшейся зелени наполнил мой разум, заставив надеяться на чудо, открыться навстречу давно уснувшим чувствам, а весенняя прохлада заставила податься вперед, ища тепла у идеального айсберга.

В какой-то момент он попытался отстраниться. Но было уже поздно. Когда тебя целует целительница, все мысли улетучиваются из головы в неизвестном направлении. Я даже не знала, просто чувствовала, как гаснут сомнения, смытые волной моей уже ничем не сдерживаемой страсти, льющейся прямо в его душу, как его тело вздрагивает под моими прикосновениями, отвечает на открытый призыв, не слушая сознания.

И как топятся, растекаются мощными волнами намерзшие в его душе льды.

В конце концов, раз уж есть жасмин и трагическое настроение, то ждать другого случая глупо. Думаю, «сумасшедшей валькирии» и «любимцу» богов тоже хочется земного счастья. И лишь на мгновенье, когда рухнули все барьеры, и ничто уже не было важно, он все же посмотрел в мои глаза, будто пытаясь разглядеть ответ на незаданный вопрос. Это моя воля? Или воля богов?

Это наша воля. Богов, меня и весны. И такого восхитительно-надежного мужчины, которому принадлежит моя душа.

А когда я снова смогла воспринимать реальность, она была не такой уж и страшной, какой казалась раньше. По сути, ничего не изменилось, но мне очень нужна была такая передышка.

— Хорошо.

— Да, мне тоже так показалось.

Он усмехнулся, глядя в едва различимое в густых ветвях небо. Темнеющее, но все еще яркое. И почти теплое. Почти летнее небо.

— Это какая-то магия? — мне показалось, что он почти смутился, задавая этот вопрос.

— Ну… наверное, да. Ты никогда раньше не был с целительницей?

— Нет. И вообще ни с какими магами не был. Зря, как я чувствую.