Дикая магия - [23]

Печаль и гнев зазвучали в его голосе, морщины резче проступили на лице, голос сорвался. Он опустил голову и жестом приказал Чазали продолжать.

Заговорил киривашен:

— Тенги Зак, Фечин и Бачан заключили союз против Памур-тенга, Озали-тенга и Анвар-тенга. Безумие овладело нашей землей. Восставшие орды приближаются к Анвар-тенгу.

Каландрилл вдруг понял, что слово «Анвар-тенг» означает ворота. Жуткое подозрение закралось ему в сердце, и он спросил:

— Почему так важен Анвар-тенг?

Очен с видимым усилием взял себя в руки и продолжил повествование:

— Когда было покончено с тиранией великого хана, земля наша некоторое время пребывала в хаосе. То один, то другой объявлял себя ее правителем. По стране рыскали банды преступников. Порядок наступил лишь тогда, когда вазирь-нарумасу, величайшие из жрецов-колдунов, выступили в поддержку Сото-Имджена, объявив его первым по рождению и крови. Но дабы Сото-Имджен не возомнил себя равным великому хану, он отказался от своей земли и переселился в Анвар-тенг, поклявшись оборонять это место. И когда род сей перебрался в святой град, на земле нашей воцарился мир… — Очен помолчал: — До недавнего времени… — горько усмехнулся он. — Но я забегаю вперед. Дабы никто не мог объявить себя владыкой, было решено, что хан будет назначаться из рода Сото-Имджен, а остальные будут посылать в Анвар-тенг своих представителей, шендиев, где они будут заседать в махзлене, великом совете, учрежденном вазирь-нарумасу. Наш нынешний хан, Акиджа Сото-Имджен, — семилетний ребенок. Потому был назначен регент по имени Назичи Оджен-Кануси из Бачан-тенга. Мы полагали, что наложили мудрое решение, но Назичи вдруг объявил себя ханом, вознамерившись сесть на престол нашего законного правителя. В знак солидарности с ним Зак-тенг, Фечин-тенг и Бачан-тенг вывели своих представителей из махзлена. И ныне войска родов сих маршируют в боевых порядках.

Анвар-тенг осажден. И ежели восставшим удастся захватить этот град, то тем, кто сохранил верность Сото-Имджену и махзлену, грозит страшная смерть.

— Первыми в битве падут преданные шендии, — мрачно заявил Чазали. — Либо они сами отберут у себя жизни, предпочтя смерть плену.

— Как бы то ни было, — продолжал Очен, — установится хаос. Овладев Анвар-тенгом, восставшие смогут отправиться на Памур-тенг и Азали-тенг, а подобные кровопролития — как бальзам для Фарна. С другой стороны, боевые действия усложняют поиски Рхыфамуна.

— Ахрд! — едва слышно произнес Брахт. — Еще одна война.

— Но ты говорил, что в Анвар-тенге живут вазирь-нарумасу, — вставил Каландрилл, — ваши самые могущественные колдуны. Разве не могут они разгромить восставших?

— Им это ничего не стоит, — заявил Очен, разводя руками. — Но вазирь-нарумасу поклялись служить только миру. Предназначение их совсем иное. Они наложили на себя такое заклятие, которое лишит их магических сил, едва они вознамерятся вступить в войну. Посему бессильны они что-либо предпринять.

Каландрилл собрался задать вопрос, но Брахт опередил его:

— А вы? Вазири вроде тебя? Вы тоже связаны клятвой?

— Нет, — старик отрицательно мотнул головой. — Мы можем использовать свой талант и во зло, хотя предпочитаем так не поступать.

— Но это не распространяется на предателей из восставших тенгов, — пробормотал Чазали. — Они не заслуживают пощады.

— Тогда почему… — начал было Брахт, но по мановению руки Очена замолчал.

— Я бы уже скакал с преданными Анвар-тенгу войсками, — заявил вазирь. — А вместе со мной и Чазали, и Тэмчен. Но у нас есть другие дела, куда как более важные. Крепость сия охраняется сотней избранных. По очереди каждый тенг посылает центурию для охраны Даг-ган-Вхе. Последним прислал своих солдат Памур-тенг. Центурия воинов Памур-тенга охраняла форт, но теперь все они мертвы. И убила их черная магия.

Итак, ваш приход был предсказан. И мы послали человека к кутушену, дабы встретил он вас и препроводил ко мне. Но ответа не последовало. Я прибег к магии и увидел убийство. Фарн постарался затуманить видение, но оно было столь угрожающим, что Чазали поспешил сюда лично. Мы нашли лишь трупы, а сам форт кишел оккультными существами.

— Рхыфамун прикрывает себе спину! — воскликнул Каландрилл.

— Похоже, — согласился Очен. — Существа здесь были столь ужасающими, что мне пришлось прибегнуть ко всем своим способностям. Несколько человек погибло.

— Они убили пятьдесят моих воинов, — хмуро добавил Чазали. — А мои люди умирают с честью.

— Но Рхыфамун недавно сменил обличье, — возразила Катя, переводя взгляд с киривашена на вазиря. — Он ослаблен. Как он мог оставить после себя таких существ?

— По моему разумению, — хмуро заметил Очен, — с приближением к Фарну силы Рхыфамуна растут. По мере того как война изнуряет мир, Безумный бог крепчает. Ученик придает силы хозяину, хозяин — ученику. А поскольку земля наша близка к опочивальне Фарна, война лишь придала ему сил.

— И усложнила нашу задачу, — вставил Брахт.

— Помолчи, пожалуйста! — В голове у Каландрилла роилось столько мыслей, что он не сразу нашел слова, чтобы выразить растущую озабоченность. Мозг его распирало изнутри, кровь стучала в висках. Он нахмурился. — Ценнайра видела, как Рхыфамун переселился в тело джессеритского воина и как он призвал к себе людей из Дагган-Вхе. Можно предположить, что они пришли отсюда. Значит, он переселился в тело одного из воинов Памур-тенга. А его вы должны знать.