Дикая лихорадка - [20]

— Вкуснятина, — произнес Линкольн, облизывая губы. — Достаточный стимул для меня.

Бо закончил заряжать ружье.

— Считайте, уже сделано.

Винсент взглянул на братьев.

— Эта тварь убила наших родителей. Эта женщина из-за ревности забрала наших родителей у нас слишком рано. Мы все хотим отомстить ей за это. Мы — не единственная семья, пострадавшая от безумия Патрисии. Давайте вспомним об этом, когда настанет момент убить ее.

* * *

Оливия отыскала колоду карт и начала раскладывать пасьянс. Некоторое время спустя, она отложила карты и пошла исследовать дом.

Он был огромным и старым, но братья шли в ногу со временем, что ощущалось в доме. То, что когда-то было большой гостиной, сейчас большой современный медиазал с 72 дюймовым плоским экраном.

В другом конце дома Оливия обнаружила спортзал со всеми видами тренажеров. На одной стене под стеклом хранился арсенал оружия, которому позавидовал бы любой военный.

Рядом с кухней и кабинетом она также нашла столовую и комнату в передней части дома женственную и красивую. Скорее всего, она принадлежала их матери.

Оливия направилась наверх и обнаружила восемь спален. Четыре комнаты принадлежали парням, и еще одна комната, дальше по коридору, была увешана плакатами из фильмов, сериалов и музыкальных групп.

— Райли, — произнесла Оливия с улыбкой.

Три другие спальни пустовали, словно ожидая, когда же их займут.

Оливия была по пути вниз, когда услышала, что звонит телефон. Она побежала на кухню, затормозила на ковре, схватив трубку.

— Алло? — ответила она затаив дыхание.

— Оливия? Оливия, это ты? — спросил мужской голос.

Она не могла понять, откуда знает этот голос, но тот факт, что он звонил с телефона бабушки, заставлял ее сердце колотиться о ребра.

— Да? Кто это?

— Это Шон Эбер, Оливия. Мне жаль, что именно мне приходится сообщать тебе об этом, но произошел несчастный случай. Твоя бабушка ехала домой, когда в нее врезался пьяный водитель.

Вдруг комната накренилась. Нет. Она потеряла слишком много.

— Она в порядке?

— Ее увезли в больницу в Кроули.

Ей нужно к бабушке независимо от обещания, которое она дала Винсенту. Он поймет.

— Я скоро буду там, — сказала она и повесила трубку.

Оливия схватила ключи, которые Винсент швырнул на столик раньше, и выбежала из дома. Ее руки так сильно дрожали, что ей удалось вставить ключи в зажигание лишь с третьей попытки.

Как только машина завелась, она надавила педаль газа. Все, о чем она могла думать, так это о бабушке, которой больно, одиноко и страшно в больнице. Только это заставляло ее ехать быстрее по неровной местности.

Сжав руль сильнее, она поехала по протоптанной дорожке, которую Винсент назвал дорогой. Она могла видеть свет впереди на главной дороги. Когда она доехала до нее, то смогла втопить педаль газа.

Сейчас она ехала, а в следующую секунду что-то врезалось в ее машину, разбив стекло. Она закричала, когда машина перевернулась.

Девушка не представляла, сколько раз машина перевернулась, прежде чем остановилась вверх днищем. В голове шумело от удара об дверь во время переворота.

Оливия застонала и попыталась отстегнуть ремень безопасности, но стекло порезало ей руку, и она не смогла нажать на рычаг, потому что от крови ее руки стали скользкими. На глаза навернулись слезы не из-за травм, а из-за бабушки.

Раздался низкий рык, и она затаила дыхание. Девушка огляделась, пытаясь найти источник, когда увидела толстые волосатые ноги прямо перед собой.

Она подавила крик, когда водительская дверь оторвалась и отлетела, словно игрушка, выброшенная ребенком.

Огромная лапа с длинными когтями потянулась к ней. Оливия отодвинулась настолько далеко, насколько смогла, слезы текли по лицу. Если бы она только сделала то, о чем просил Винсент.

Лапа голема схватилась за ремень безопасности и вырвала его. Оливия закричала и провалилась во мрак.

Глава 10

Оливия открыла глаза и увидела огонь. Трава щекотала ей щеку, а комар счастливо высасывал кровь из ее плеча. Она собралась прихлопнуть комара, но обнаружила, что у нее связаны руки.

— Меры предосторожности. Уверен, ты понимаешь.

Она замерла, кровь застыла в жилах, когда она узнала голос Шона Эбера. Она подняла голову и увидела, что он сидит с другой стороны костра и делает нечто похожее на куклу из соломы.

— Что ты делаешь, Шон? Ты ведь помощник шерифа. — Возможно, если она поговорит с ним, то он отпустит ее. Это была слабая попытка, но она не может упустить ее.

Он проигнорировал ее и сосредоточился на кукле.

— Я был так взволнован, когда ты вернулась в город. В школе ты была хорошенькой, но, черт возьми, ты стала очень красивой женщиной, Оливия.

Оглянувшись, она увидела дом в ста метрах. Позади было болото. Она потянула за путы, надеясь, что сможет освободиться.

— Ты была здесь однажды, — сказал Шон, посмотрев на нее с чрезмерно яркой улыбкой. — В наш выпускной год я устроил вечеринку на Рождество.

Значит, это дом Патрисии Эбер. Помогает ли Шон своей матери совершать убийства? Как же Патрисия убедила своего сына — полицейского убивать?

— Я помню, — ответила она, поддерживая разговор.

— В ту ночь я поцеловал тебя.

Она вздрогнула, похоже, веревки только сильнее стягиваются.