Дикая история дикого барина (сборник) - [34]

Так чем хорош стимпанк? Тем, что этот отрывок взят мной из апрельского (1915 года) выпуска журнала «Русские записки». Статья называется «Циппелиана» и посвящена Парижу в момент немецких воздушных налётов марта 1915 года.

Я просто заменил Париж на «город», парижан – на «горожан», Эйфелеву башню – на Главную башню, 17-й округ стал 17-м кварталом, Лувр – «бывшим королевским дворцом» и пр.

И всё.

Вот чем хорош стимпанк. Он удачно передаёт атмосферу кошмарного балагана.

Фянцыбякин

Встреча британской философской и политической мысли с Россией происходила неоднократно и по разным печальным поводам.

Но моя любимая встреча произошла во время посольства Степана Ивановича Волынского в 1617 году в Лондон.

На руках у посла Волынского была четкая государственная инструкция на крепком листе: «А раздобыть бы казны тысяч на 200 или на 100. Или, если сподобит, по самой последней мере и на 80 тысяч. Или на 70 тысяч. Если же и на 50 тысяч, то брать, а меньше 40 тысяч рублей не брать».

С подобной четкостью мысли англичане столкнулись впервые.

С Волынским говорил английский король Яков, потом с послом России говорил «королевич Чарлус». В конце концов сплавили Волынского к лорду-канцлеру. Лордом-канцлером Британии тогда трудился известный нам всем Френсис Бэкон, барон Веруламский, виконт Сент-Олбанский, основоположник европейского эмпиризма, ярый пропагандист индуктивной методологии научного исследования.

А посол Волынский был человеком простым и храбрым. Постоянно в боях, походах, шрамы, огнестрельные раны, одно ухо, «глаз надорван», три пальца поляки отрубили, в спине татарская стрела. У него инструкция! А барон Веруламский – он из другого, сдобного такого, теста. Годы отданы нахождению различий между полной и неполной индукциями, формулировкам источников человеческих заблуждений («четыре призрака»), опытам с материей.

Разговор Бэкона и Волынского не дошел до нас в полном виде. Трудно зафиксировать смысловые и эмоциональные нюансы беседы, допустим, Родиона Раскольникова и Ильи Муромца. То есть вот чувствуешь, что не очень они друг друга понимают в ряде аспектов добывания финансов, например. У одного рефлексия и малокровие, грамотность и плешь, а у второго счет до тридцати освоен во время осады татарами Киева и булава есть.

Однако Волынский отписал в доношении государю Михаилу Фёдоровичу про разговор с канцлером Френсисом Бэконом всё честь по чести: «С канселером местным Фянцыбякиным трудов стоит говорить. Видно, что учен да выучен, а голос скаредный и никак не податлив на подарки, а взял и седло, и три кувшина из прибора».

Феминизм

Вчера говорил с феминистками. Сказал им, что со мной им бороться не надо. Мне сорок четыре года, и я, скажем прямо, исторически обречён. И с другими мужчинами они могут не бороться. А сражаться им надо с девушками с районов. Вот эти «девушки на районе» – главный тормоз победной поступи феминизма в моей стране.

Барышнями в начале XX века стали называть всех молодых городских женщин без различия образования, состояния и профессии только тогда, когда это потребовали те, кого до этого называли девками. Как только произошёл переход от привычного «девка» к неожиданной «барышне», барышень перестали публично пороть по приговору суда на рыночных позорных площадях. Потому что девку пороть можно, а барышню нельзя.

Как только девка поняла, что она барышня, городовые стали перед ними отдавать честь.

Мужчин, кстати, в России поголовно сударями не называли, и господами не называли, и даже по отчеству редко. А вот барышню можно было называть только по имени и отчеству. Потому что она, барышня, считает себя таковой, а значит, и другие считают.

Резолюции

Две резолюции русских императоров на посланиях двух американских президентов не дают мне покоя.

Первая – это резолюция Николая II на предложение американского президента Вильсона своей помощи в предотвращении мировой войны: «Поблагодарить по возможности».

Вторая – это пометка Сталина на послание Рузвельта, недоумевающего, зачем СССР заменил своего посла в США Литвинова на «почтовый ящик» по фамилии Громыко: «Ха!»

Абордаж

Утро туманное 7 мая 1703 года царь-государь Пётр Алексеевич встретил на палубе шведского корабля «Астрильд» с топором в руках. Петр Алексеевич убивал топором шведов. А шведы пытались убить Петра Алексеевича. Остальные участники сего предивного действа резали друг друга с неменьшим воодушевлением.

Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец: Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, царь Казанский, царь Астраханский и царь Сибирский, государь Псковский, великий князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея Северныя страны повелитель, и государь Иверския земли, Карталинских и Грузинских царей, и Кабардинские земли, Черкасских и Горских князей и иных многих государств и земель Восточных и Западных и Северных Отчичь и Дедичь и наследник и государь и обладатель, брал на абордаж шведский корабль в устье Невы.