Дикая история дикого барина (сборник) - [27]
Сразу после смерти клиентки, когда прочие ее врачи уже прощались с близкими и исповедовались, Маунси получил от нового императора чин тайного советника и сохранение должности главного царского медика. Это вроде как померла сейчас московская бабушка с трешкой на Краснопресненской, а её лечащему врачу наследники грамоту почётную выхлопотали и машину подарили от чистого сердца.
Петра III долго лечить Манзею не довелось. А ведь какие планы были у врачевателя! Пришлось, как сказано было, бежать, побросав нажитое в России имущество, и поджидать посильного петербургского привета.
Поджидал его Маунси в особом романтическом ключе: построил себе дом у Лох-Мейбена и прорыл из дома подземный ход на всякий случай. Потом, побегав по подземному ходу, репетируя эвакуацию, подумал хорошенько, вспомнил специалистов из Тайной канцелярии и вырыл ещё один подземный ход под домом с «лабиринтом, так что у каждой камеры было по две двери, ведущие порой в тупики и ловушки».
Вот это я понимаю. Вот это человек реально опасался благодарности из России. Не то что нынешние лежебоки. Десять лет ворочать лопатой и катать тачки в кромешной подземной темноте, закусывая хлебцем при огарке! Не каждому кардиологу по плечу. Работа в России всё же значительно меняет человека, делает его вдумчивей, основательнее.
За работу в Петербурге британское правительство решило пожаловать Манзея титулом баронета «за исключительные заслуги перед нашей страной». Хлопотал за врачевателя лично герцог Квинсберри.
Разыскали Маунси в подземном лабиринте, обрадовали награждением. Но копатель подземных убежищ до баронетства не дожил и случайно умер, попив чаю, в 1773 году. Правда, и лет ему было очень много, так что никто не удивился особо.
Не догнав Маунси, Екатерина II поручила всю российскую медицину барону Александру Черкасову. Который, правильно, медиком совсем не был, но (вот совпадение!) учился в Эдинбурге. И именно барон Черкасов провёл переговоры с авторитетными шотландскими медиками по поводу прививания императрицы от оспы.
Выбор авторитетных шотландских медиков пал на врача-квакера Томаса Димсдейла. Признанного авторитета в сфере оспопрививания, автора монографий и пр. Который совсем не хотел прививать императрицу, опасаясь неблагополучного исхода. По этому поводу Димсдейл даже советовался с королём Георгом III. Мол, а что, если, так сказать?.. того, не дай боже! Это же будет скандал! Одну императрицу приморили, теперь за вторую принялись… Может сложиться нездоровое мнение о шотландской медицине в целом!
В Петербурге тоже несколько осторожничали и в качестве условия приезда маститого оспопрививателя выдвинули требование в русском стиле: «А возьми-ка ты с собой, доктор Томас, сыночка своего Натаниэля! Очень нам будет интересно на него посмотреть, на любимца твоего! Пока ты оспу будешь прививать, сыночек у нас погостит, так сказать, под присмотром. Годы у него ох молодые!»
Герострат
Чем должен заниматься истинный поклонник мудроты и человек, стремящийся изменить не только свою жизнь, но и имя?
Несомненно, пытливо наблюдать за природой.
Чтобы прославиться, можно использовать много всяких способов, но, чтобы при этом не сесть лет на семь, не сгореть в костре и не быть зарезанным друзьями, способ следует выбрать один – заинтересованное наблюдение за баранами всякими.
Жил такой пастух, звали его Пиксагор. Жил он давно, в Малой Азии, недалеко от города Эфес. Пас Пиксагор стада, имел свою паству, был пастырем. И вот на паству Пиксагора, на его кудрявых тупорылых подопечных, свалилась беда. На главного вожака бараньего стада Пиксагора нападать стал какой-то абсолютно левый баран с самомнением. Хотел Пиксагорова вожака сбросить с овечьего трона. И принялся нападать на лидера стада с разбега. Совсем было забил Пиксагорова любимца.
Пиксагор за этой политикой наблюдал с вершины акации, куда его загнала осторожность. И видит Пиксагор: баран-агрессор промахнулся в атаке и со всей дури в скалу врезался. Так, что от скалы кусок откололся. Небольшой, но белый и блестящий.
Пиксагор обломок поднял, на баранов уже ему чхать было. И с осколком попылил в Эфес. В Эфесе достраивали храм Артемиды, мрамор возили бог знает откуда, надрывались и переплачивали, а тут вон как – мрамор свой есть, под боком!
Пиксагору в Эфесе очень обрадовались. Нагнали в начинающиеся каменоломни рабов целую толпу, заковали всех цепями, обнесли изгородью, на шеи повесили прочные колодки, в руки – светильник, в зубы – кайло. Пиксагора наградили – выдали венок, сложили несколько величальных песен, подарили нарядный ковёр. Имя ему поменяли. Был Пиксагор, стал Евангелий – принёсший благую весть, значит. А после определили смущённого от почёта Евангелия главным смотрящим над каменоломней, в которой рабы красоту добывали, харкая кровью под свои ноги и колёса тачек.
Если вспомнили мы про храм Артемиды в Эфесе, то какое имя всплывает в нашей натруженной памяти следующим? Верно, Герострат. Он храм поджёг. Прославило это событие два обстоятельства: люди увидели, как горят каменные храмы, и сам пожар произошёл в ночь рождения Александра Македонского. И первое, и второе обстоятельства послужили прекрасными знамениями для похода на Восток. Поэтому про пожар и помним, поэтому и имя поджигателя знаем. О Герострате первым написал историк Феолен в книге про знамения и символы. Всем понравилось. Герострат стал именем нарицательным.
«Если бы мне дали книгу с таким автором на обложке, я бы сразу понял, что это мистификация. К чему Джон? Каким образом у этого Джона может быть фамилия Шемякин?! Нелепица какая-то. Если бы мне сказали, что в жилах автора причудливо смешалась бурная кровь камчадалов и шотландцев, уральских староверов, немцев и маньчжур, я бы утвердился во мнении, что это очевидный фейк.Если бы я узнал, что автор, историк по образованию, учился также в духовной семинарии, зачем-то год ходил на танкере в Тихом океане, уверяя команду, что он первоклассный кок, работал приемщиком стеклотары, заместителем главы администрации города Самары, а в результате стал производителем систем очистки нефтепродуктов, торговцем виски и отцом многочисленного семейства, я бы сразу заявил, что столь зигзагообразной судьбы не бывает.
«Очень многие в последнее время стали задавать мне вопросы, связанные с родом моей деятельности. Для меня такое любопытство кажется странным. Люди не верят, что чтение псалмов на паперти взаправду может кормить!Любой Шерлок Холмс может подойти ко мне, хрустя пустыми ампулами с семипроцентным раствором под ботинками на пуговицах, и сразу же догадаться, кто я такой и чем зарабатываю себе на кусок горького хлеба и кружку дождевой воды. Раз в тельняшке – значит, моряк. Деревянная нога, подсыхающая у камина, говорит о том, что моряк я не очень хороший, но с богатым прошлым, скорее всего боевым.
Джон Шемякин – знаменитый российский блогер, на страницу которого в Фейсбуке подписано более 70 000 человек, тонкий и остроумный интеллектуал, автор восхитительных автобиографических историй, неизменно вызывающих фурор в Рунете и интенсивно расходящихся на афоризмы. «Немногие знают, что я: работал год коком на танкере в Тихом океане; шесть месяцев носил имя Евгений; был импресарио у колдуньи Любы; играл на сцене адмирала Нахимова; учился в духовной семинарии; трудился в 93-м заместителем руководителя аппарата Демократической партии России; публиковал в журнале «Пионер» стихи про любовь; в 1984 году ездил в Никарагуа на сбор кофе; был укушен ядовитой змеёй; получил отравление хлором при производстве ремней для джинсов «Ранглер»; принимал пустые бутылки у водочного магазина, в котором работал продавцом, числясь по кафедре всеобщей истории университета преподавателем».
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.