Дикая история дикого барина (сборник) - [25]

Это я к чему? Столько в этой истории наивности, отваги, честности, лукавства, столько желания щенячьего, чтобы всё было по братской любви.

Яков Иванович Ростовцев – один из основных авторов освобождения частновладельческих крестьян от крепостной зависимости 1861 года. Чтобы всё для всех было хорошо.

Индейцы

Весь XVII век между собой воевали две конфедерации.

Конфедерация четырёх гуронских племён, называвших свою землю Вендат, и Лига пяти ирокезских племён.

Сегодня не каждый сможет отличить индейца-гурона от индейца-ирокеза. Я проверял. К сожалению, не каждый может отличить.

Из-за чего воевали между собой Конфедерация и Лига?

Они воевали за французов. То есть воевали за то, кому из них, гуронам или ирокезам, достанутся французы.

К 30-м годам XVII века гуроны подмяли под себя всю европейскую торговлю в регионе, создав свою широчайшую торговую сеть. Гуроны вклинились между европейцами и западными алгонкинскими племенами и установили монополию на торговлю мехами. Две трети бобровых шкур поступали на рынок от гуронов.

Бобров добывали алгонкины, покупали бобров французы, но покупали у гуронов.

К середине 30-х годов XVII века (вскоре после взятия французами Ла-Рошели, в которой 10 процентов гугенотов измывались над 90 процентами добрых католиков) гуроны установили полный контроль над рекой Св. Лаврентия, по которой в Канаду поступали европейские товары.

На всё это великолепие смотрели южные соседи гуронов – ирокезы. И, конечно, переживали за чужое счастье. Им тоже хотелось себе немного французов, так удачно приплывших к ним, но оказавшихся в распоряжении проклятых гуронов.

Вообразить состояние ирокезов может любой. Закройте глаза. Представьте, что в соседнем городе инопланетяне алчно скупают у населения яблочные огрызки, давая в обмен за огрызки лазерные ружья, «мерседесы», бриллианты и наркотики. Вам, наверное, тоже захотелось сунуться со своими огрызками к инопланетянам, вам тоже очень хочется лазерных ружей и наркотиков.

Плюс женский фактор – женщины тоже хотят себе бриллиантов не хуже, чем у мерзких безобразных дур из соседнего города. Но соседний город инопланетянами с вами делиться не хочет. Хочет все наркотики себе. И усиливает добычу огрызков, нагрызая их с удвоенной силой. Да ещё и смеётся над вашим городом, называя тупыми и отсталыми.

Вот такое состояние было у ирокезов при взгляде на деятельность гуронов. Как и вы, ирокезы решили инопланетян забрать себе, а гуронов, чисто по-человечески, извести навовсе.

Французы во всей этой истории чувствовали себя не очень хорошо. Они тогда не знали ещё, что они злобные и всесильные колонизаторы, занимающиеся грабежом, перемежающимся с порабощением доверчивых детей лесов и Великих озёр. Французы не знали ещё, что за их спиной мощь европейской цивилизации. Не подозревали, что неумолимая логика исторического прогресса за них. А чувствовали они себя так: вот лес, вот небо, вот бревенчатый частокол, в который уже воткнуто несколько горящих стрел. А за частоколом бегают неугомонные смуглые красавцы, которые никак не могут поделить между собой сладких бледнолицых.

Можете снова закрыть глаза и очутиться в образе пышной блондинки в случайном купальнике, которую каракумская ночь застала на трассе Ашхабад – Кушка с чемоданом, в котором около миллиона долларов. Миллион долларов – это примерно двадцать килограммов. И бросить жалко, и нести тяжело. Вот вы и сидите за хлипкой испачканной дверью гостиницы «Кара-койлу», тревожно вслушиваясь в гортанные крики приехавших к вам ста восьмидесяти семи женихов с точёными лицами продавцов урюка. Из всех шансов на спасение – изнурённый чем-то верблюд и вера в чудо.

Вот так, примерно, чувствовали себя французы.

Кочевые ирокезы и оседлые гуроны рвали друг друга основательно. Французам приходилось изворачиваться и помогать всем. Ну, что значит помогать? Снабжать и тех, и других, переживая за каждый прожитый день.

Как бывает в таких случаях обязательно, и ирокезы, и гуроны поняли, что французы – просто бабы, которых можно пользовать не только традиционными способами, но и смело внедряя способы нетрадиционные.

Цивилизация, которая пытается ублажить аборигенов, – она обречена. Потому как аборигены – они и сами не знают, чего хотят, но хотят очень сильно, логика им не нужна, рефлексия смешна. Они видят перед собой добычу, и пока эту добычу не растащат кусками по вигвамам, не успокоятся. Цивилизация, которая пробует откупаться от дикарей, заканчивает тем, что её хлещут по щекам, а сама она стирает чужие подштанники в красивом ручье, завшивленная и избитая.

Аборигены очень быстро учатся, дураки среди них не выживают. Ещё вчера при звуке выстрела они смешно разбегались, а сегодня валят с двух стволов одновременно и без промаха. Ещё вчера абориген радовался зеркальцу, прыгал и кричал, сверкая голой жопой среди зарослей, а сегодня повышает закупочные цены на сырьё и устраняет конкурентов. Вчера он падал ниц при виде человека с облаков, а сегодня буднично хватает этого облачного человека за яйца и ведёт его продавать в соседнее стойбище. Или дарит родителям невесты.

А так как резать живое дикарь может и любит с двух лет, боли не боится, фантазиями не страдает, то он, в принципе, неуязвим в повседневном смысле. Чувством времени не наделён, смерти не страшится, нервы ему никто не треплет, совесть только для внутриплеменного употребления – возьми-ка такого, поработи! Шансов немного.