Дикари, их быт и нравы - [4]
Про тунгусов в Сибири один казак, ходивший с ними бить зверей, рассказывал: «Они знают в лесах каждый хребет, каждый камень, каждое дерево. Им заприметна всякая узя, всякая чуть заметная дорожка в лесу; они узнают след всякой лыжи, белки, волка. По следу на земле или на снегу, оставленному медведем или волком, узнают сердитый или нет медведь, хитрый или нет волк».
А один ученый исследователь Сибири рассказывал про якута, взявшегося быть его проводником через горы, занимающие почти 400 верст в ширину: «Он действительно выполнил этот удивительный подвиг, хотя в горах не было положительно никакой тропы. Все заросшие лесом долины, которые открывались с вершины каждого перевала, неопытному глазу казались совершенно одинаковыми, а, между тем, якут каким-то чутьем угадывал, в какую из них именно нужно было спуститься».
«Помир-Кыс» (железная девушка). Якутка, проведшая 9 дней под снежным сугробом.
Индейцы по остаткам костра узнают, какое племя делало тут привал и когда оно сняло свою стоянку. Своих лошадей они никогда не метят, но и без меток легко узнают их среди целого табуна других. В неизвестных им местностях они определяют страны света, надрезывая кору деревьев: они знают, что с северной стороны кора бывает толще всего. Гладкую, как скатерть, степь они умеют пересечь по прямой, как стрела, линии, на расстоянии 200 миль, а в пасмурный день безошибочно определяют положение солнца на небе…
Австралийский охотник может целый день идти за кенгуру, не теряя его следов в траве и чаще леса. Он не только безошибочно различает на неровной коре дерева чуть заметные следы лазящего зверка— опоссума, но с первого взгляда может определить, свежи или стары следы, и спускалось или влезало на дерево животное.
Когда белые колонисты приставляли австралийца пастухом к своим стадам, — он вскоре знал каждую скотину и без труда находил ее среди стада в несколько тысяч голов.
«Зрение бушмена, — рассказывает один путешественник. — так изощрено постоянным упражнением во время охоты, что он замечает отдаленные предметы, которые европеец может различать только при помощи подзорной трубы. На моих глазах они открывали стада антилоп, находящихся от нас на расстоянии 1>1/>2 миль (2>1/>2 килом.)…»
«Мальчик-бушмен, взятый английским капитаном на его корабль, замечал с палубы появляющиеся на горизонте корабли, прежде чем матросы могли различить их с высоты мачты, а капитан с трудом мог отыскать их даже при помощи подзорной трубы…»
Не в меньшей степени дикий «сын природы» поражает и своей ловкостью. В воде он держится словно рыба, лазит по деревьям, как обезьяна, а в быстроте бега поспорит с иным проворным животным.
Жизнь дикаря воспитывает в нем не одну только сказочную ловкость, она родит в нем и отвагу. Эта отвага заменяет ему, плохо вооруженному, в его борьбе с хищными зверями, то страшное оружие, каким владеем мы.
Бой чукчи с белым медведем. (Чукотский рисунок; чукча вооружен простой рогатиной).
С помощью горящей головни бушменка на глазах путешественника вступила в бой с грозным «царем зверей» и одолела его. Южноамериканский индеец, вооруженный лишь дубиной, не страшится напасть на ягуара. Бушмен умерщвляет ядовитую змею, прижав ее ногой к земле, сдавив с боков голову, чтобы она не могла сжать челюсти, — и затем отгрызает ей голову. А знаменитый английский ученый Уоллес рассказывает в своем сочинении «Малайский архипелаг», как туземец убил без всякого оружия громадного удава. «Схватив змею за хвост, он бросился быстро бежать с ней и с размаха ударил ее головой о дерево. Змея была очень толста и имела около двенадцати футов длины: она могла причинить много вреда, будучи в состоянии проглотить ребенка».
Читатель видит теперь, что и дикарю есть чем похвалиться перед гордым европейцем. Несложной кажется первобытная жизнь дикаря, не думающего о завтрашнем дне, не помнящего о вчерашнем, — но, на самом деле, к ней вовсе не легко приспособиться. Без зоркого глаза и верной руки, без ловкости членов и закаленности тела, без удивительной способности наблюдать, дикарь сгинул бы среди дикого царства природы, где человека стерегут столько бед и невзгод, столько враждебных сил. И потому-то европеец, чувствующий себя дома «властелином природы», превращается в жалкое и беспомощное существо, когда ему приходится разделять жизнь обитателей диких стран. Дикарь становится тогда его наставником и покровителем и, замечая на каждом шагу беспомощность европейца, составляет себе очень невысокое мнение о его способностях.
«Глуп, как белый», — говорят индейцы…
III. Братская жизнь
Австралийцы, преследующие кенгуру. Рисунок пером, сделанный австралийцем.
Капитан Веддель, плававший лет сто тому назад у берегов Огненной Земли, рассказывает следующую забавную историю.
Однажды его корабль окружили лодки диких огнеземельцев. Они некоторое время ездили вокруг невиданного ими дотоле корабля, возбужденно толкуя между собой о чем-то: должно быть, они спорили — живое ли это существо, или нет, и не опасно ли приближаться к такому чудовищу. Наконец, набравшись смелости, они взобрались на корабль, оставив, однако, своих жен в лодках. Капитан угостил, чем мог, своих гостей, а женам их, чтобы им не было обидно, послал глиняную миску с вином. Миска возбудила у огнеземельских женщин большое удивление: они передавали ее из рук в руки, разглядывали со всех сторон, пока не расплескали все вино.
