Дихроя. Дневники тибетских странствий - [24]

С Тинджол Цыбиков встречался редко, а когда встречался, то их робкую беседу непременно прерывала Цэрин, которая вечно звала дочь к себе. Однажды Гомбожаб вызвался помочь девушке донести корзину с хлебом до кухни, но мать сразу дала понять, что участие клиента в делах гостиницы неприемлемо. Спорить востоковед не решился – уж больно красноречиво на него смотрела Цэрин.

Снимки получались у Гомбожаба с переменным успехом – на улицах постоянно толпились люди, причем городских охранников было едва ли не больше, чем монахов в ярких одеждах. Любые манипуляции со спрятанным в барабане фотографическим аппаратом в такой обстановке казались натуральным самоубийством, и потому Цыбиков действовал еще осторожней, чем обычно. Душа его рвалась на части: востоковеду хотелось не просто привезти в Петербург серые статичные снимки – Гомбожаб мечтал передать Савельеву и другим членам академии то ощущение жизни, которое испытывал, шагая по цон-ра ранним утром или наблюдая за монахами, которые, спрятавшись под длинным навесом у западного фасада храма Большого Чжу, неистово молились. Цыбиков жалел, что не придумали еще способа снимать картинку динамическую, которую можно будет смотреть снова и снова.

«Насколько это упростило бы работу географов и других ученых…»

Время шло – минула осень, на смену ей пришла зима. В один из январских вечеров, наблюдая за танцем снежинок за окном гостиницы, Цыбиков размышлял, куда отправиться в середине февраля, когда холода станут постепенно отступать. Лхаса за без малого пять месяцев отнюдь не стала для востоковеда открытой книгой, и практически каждый новый день дарил востоковеду еще щепотку знаний о священном городе. Но верно было и то, что глаз Гомбожаба несколько замылился – ему требовалось на время покинуть Место Богов, чтобы потом, вернувшись, взглянуть на нее по-новому.

«Галдан? Сэра? С какого монастыря начать?»

Вдобавок ко всему Цыбиков еще в начале января подал прошение на аудиенцию у Далай-ламы, однако пока что ответа не было.

«А ждать его можно очень и очень долго…»

Цыбиков в очередной раз вспомнил про предсказания Лон-бо-чойчжона.

«И где же обещанная тобой славная судьба, о прорицатель? Или же для того, чтобы ее обрести, я должен прежде найти твою загадочную дихрою?»

В дверь постучали. Цыбиков нахмурился: он гостей не ждал.

«Может, это Тинджол?» – с надеждой подумал Гомбожаб и, отвернувшись от окна, сказал:

– Входите!

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Даший. Вид у него был, как у бродячего кота – потрепанный, залихватский, – а глаза горели так, словно бурят только что видел самого Будду.

– Привет, Гомбожаб! – выпалил гость, с улыбкой глядя на востоковеда.

– Привет, – кивнул Цыбиков. – Что-то случилось?

– Случилось, – энергично кивнул Даший.

Гомбожаб немного напрягся: он всегда считал, что лучшая новость – это отсутствие новостей, особенно в таком опасном путешествии. Однако радостная улыбка гостя заставила востоковеда отринуть все плохие мысли: с подобным выражением лица говорят лишь о чем-то хорошем.

– Судя по всему, вести добрые? – на всякий случай уточнил Цыбиков.

– Добрые, – снова кивнул Даший.

– Ну, так не томи, – сказал Гомбожаб, тоже позволяя себе улыбку.

– Я добился для нас аудиенции у Далай-ламы, – сияя, сообщил Даший.

Цыбиков замер.

Вопрос о том, куда отправиться в ближайшее время, отпал сам собой.

•••

4 октября 2019 года

На пути в Гьяце. Беседы с Гринбергом о фото. Поломка телефона. Чай

Переночевав в Нангтри, мы отправились на юго-запад Тибета, вдоль границы с Индией. Туда, согласно хронике, в середине прошлого века, во время той самой «культурной революции», 70-летие которой сейчас отмечают по всему Китаю, сбежали большинство лам, включая и Далай-ламу XIV. Резиденция Четырнадцатого Перерожденца по сей день находится в крохотной индийской деревушке Маклеод-Ганже, именуемой местными не иначе как «Маленький Тибет»: помимо обычных для поселков такого типа магазинов, мастерских и аптек там заново отстроены под прежними названиями многие тибетские монастыри.

– Интересно, каково это – быть навсегда изгнанным из собственной страны, где ты вырос и стал настоящим идолом, к которому приезжали на поклон буддисты со всего мира? – спросил я Ламу, когда мы остановились на одной из редких придорожных заправок.

– Даже не представляю, – честно ответил Боря. – Самое интересное, что внуки тех людей, кто пешком преодолевал сотни и даже тысячи километров ради аудиенции Далай-ламы в Потале, теперь радостно празднуют избавление от ламского ига. При этом и те, и другие считают себя настоящими буддистами…

Я кивнул, глядя на Виталия, который стоял чуть в стороне от нас с телефоном в руках – снимал окружающие холмы и взгорья. Проследив, куда я смотрю, Боря сказал:

– Слушай, надо с ним что-то делать.

– С Виталием? А что не так? – удивился я.

– Да с ним ехать вместе невозможно просто. Он то отстает, то начинает судорожно догонять, то виляет из стороны в сторону, пугает всех в колонне. Ко мне уже и Дима, и Боря подходили, жаловались. В общем, ездок-одиночка типичный, а у нас команда не маленькая, нужно что-то думать.

– Ну да, согласен…