Дигитальное перо - [58]

Тут он ещё раз сделал приличный глоток и закусил маленьким бутербродом. Подняв глаза немного кверху, он выглядел одновременно так, будто хотел получше распробовать то, что съел, и в то же время, как будто обдумывал, что сказать. Хотя слова в мой адрес, наверняка, были уже давно составлены. И даже уже смогли немного припылиться.

– Да, вы оказались изворотливым прохвостом, администратор Битвайзер. Которых бы гнать отсюда надо, но кто же тогда будет делать всю грязную и скучную работу? Эх! И ничего не попишешь! И ведь что бы мы, нормальные учёные, без вас делали?! Сами сидели бы зарывшись с носом в лаборантских? Нет. Тот, кто двигает науку, должен иметь возможность свободно размышлять, а не проделывать десятки и сотни тестов для установления истины. Время нужно расходовать эффективно! Если такие, как вы, всё равно ничего не ищите в науке, так хоть поработайте на неё. Тогда, может, и заслужите хоть немного уважения у коллег. Хотя до коллег вам, конечно, невозможно далеко.

Он упёр указательный палец себе в лацкан пиджака.

– Меня вот всегда влекла наука связи. Куда мы без связи в нашем веке? Связь теперь основа общества. Ни личная свобода, ни средства хай-тек и ни даже космические достижения не являются его основой. Что мы будем делать в космосе со всеми нашими средствами свободные и гордые от этой свободы? Да мы там передохнем со скуки! Другое дело, когда есть средства коммуникации. Тогда создается ощущение, что мы там не одни, хотя если брать глобально – это так. Может пока. Держа связь с базой, пилот выполняет задачу более уверенно, чем если один. И этот закон работает везде. И как работает! Как часы! Хотя нет, часы хуже. Все мы боимся одиночества и связь, ох как, нужна. Ну, куда вы без нас? (Тут он подмигнул) Космос без кремния?.. Космос без связи ничто, а не без кремния. Кремний – всего лишь материал. И мы тут бьёмся за неё, за связь нашу, а не играем, как вы, в игрушки.

Поставив локти на стол, он сцепил руки.

– Но бывает и нам учёным не везёт, а везёт вам, бездельникам. Бьёшься, к примеру, над синхронизацией коллекторных тринисторов, хотя вот ты даже не представляешь – что это, но это не важно, и просвета не видишь. Всё заходит в тупик. А жизнь не ждёт. Жизнь всегда не ждёт. Уже всё лаборанты выжаты досуха, а результата нет. Но тут на помощь приходят такие дурачки, как ты. Кто ничего не понимает, а у него получается. Ты же ведь сам не понял, что написал там у себя между кофе и кафешным трёпом. Я полгода бьюсь впустую над задачей, тридцать лаборантских компов работают безрезультатно, в режиме радиаторов, отдавая лишь тепло, лабруководство уже два раза просеяно и полностью поменяно. И тут непонятно что из внешней сети заставляет работать ненадолго всё, как надо, но никто ничего объяснить не может. Что это? Наваждение? Нет. Результаты прописаны в лог и задокументированы. Случайность? У нас нет такого слова. Кто-нибудь может повторить? Не может. За что руководство меняется ещё раз. Тогда приходится делать всё самому. Раз внешняя сеть – подключаем сетевых спецов, естественно на поводке. Чтобы не рвали лишнего. Ох, и жадный вы, прогеры, народ до информации. Что не дадут, всё тащат. Вы бы хоть иногда задумывались, зачем вам весь этот океан терабайтов? Хотя у вас и океан-то мало кто знает, что такое. Так вот. Месяца через три имеем такую картину. Старший администратор Парнаса чуть ли не в открытую занимается нецелевым использованием сети. Чуть ли не всё здание на него пашет, и это он ещё не подключился к центральному процессору. Об этом позже. И для чего? Ладно бы нашёл какую-нибудь стоящую идею или разрабатывал исследование. Да, просто работал бы сверхурочно на науку, если своих идей нет. Но не тут-то было. Он собирается со своими друзьями-тунеядцами, такими же как он, ржёт до одури, хлещет кофеин в три горла и спит, не выходя из лаборатории. Да, у меня студенты воспитанней.  Хоть бы девок клеили, и то понятней было бы ваше поведение.

Ему разговор явно приносил удовольствие. Но тут он сделал паузу. Он безапелляционно поблуждал по мне взглядом. Потом отставил бокал и придвинул к себе белую сервизную чашку, от которой шёл аромат капучино. Он отпил из неё и, зацепившись за какую-то стороннюю мысль, немного отстранился от происходящего. По его лицу было видно, что он не здесь. Мне показалось, что то, над чем он задумался, не связано с нашей беседой. Он не ждал от меня слов, скорее наоборот, предпочёл бы, чтобы его не сбивали в такой момент. Я, как раз, этого делать и не собирался. Но медленно вернул чашку в блюдце и продолжил.

– Я не знаю, что вы там делаете в своих компах. Но, как оказалось, это и не важно. То, что нам нужно, твои компьютеры делали сами, без тебя, когда ты шлялся неизвестно где. Программа, от которой вы прётесь до утра, не вынимая соломинки из коктейля, работает на науку. А ты в это время просаживаешь по полторы тысячи выстрелов за луковую тренировку и в ус не дуешь. Да, если бы ты понимал, что это за прорыв, ты бы локти стёр до ушей за тестами. Это же – здравствуй, Земля, и прощай, помойка! Да, куда тебе понять. У вас мечты дальше этого гранитного болота не распространяются, – я думал, он остановится, но был не прав.