Диармайд. Зимняя сказка - [114]

Она, открывая дверь ванной, слышала, что Изора возится на кухне. Но мать всегда в трудные минуты искала прибежища на кухне – в этом не было ничего удивительного. Сашка помнила историю с патиссонами – мать как-то в расстроенных чувствах приволокла их в двух сумках, не менее двадцати кило, весь вечер яростно консервировала, и только под Новый год, когда наконец открыли первую банку, оказалось, что кулинарка сгоряча перебухала и соли, и уксуса, и пряностей, взять эти патиссоны в рот мог бы только очень восточный человек, да и то – под настроение.

А Изора меж тем докопалась в стенном шкафу до коробочки, заставленной всякими ненужными вещами, еле-еле нащупала и вытащила ее, открыла, подумала – и пошла в прихожую.

Там она быстро обулась, оделась, проверила, сколько денег в кошельке, и вышла на лестничную клетку.

Прохладный воздух несколько сбил ее решительность, она немного постояла, посмотрела на часы – судя по торопливым сборам, Фердиад ждал Сашку в пять, времени почти не оставалось, – и глубоко вздохнула.

Пора, сказала она себе, пора, другого выхода нет.

Еще когда переехали на эту квартиру и все тут меняли, Изора поставила хорошие двери. Смешно было бы навешивать дверь без замка, да и опасно, как бы эта дверь выглядела, так что замок был, были и ключи, которые Изора почему-то не выбросила, а припрятала. Эта самая неумеренная припасливость иногда играла с ней шутки, но бывало, что и выручала.

В последний раз она послала зов Даре. Дара ответила блоком, так что даже не понять было, где она, может, и вовсе на другой стороне земного шара.

Изора вдохнула, выдохнула и сунула ключ в скважину. Он проворачивался туго, но все же два оборота сделал.

Теперь Сашка была надежно заперта.

За окна Изора не беспокоилась – их сделали не распашными, а на особых шарнирах, так что створка приоткрывалась для проветривания сантиметров на пятнадцать, не более. В такую щель дочка бы не протиснулась, а выбивать стекло не станет – зная, что двери суждено постоянно быть открытой, а сигнализации – включенной, Изора не поскупилась на противоударное стекло.

Гейс был нарушен необратимо.

Теперь и Изора попала под свой гейс.

Но иного пути, чтобы помочь своему ребенку, она не знала. И потому, смирившись с печальным будущим, прямо в роскошной шубе села на ступеньках – ждать Фердиада. В конце концов, он потолчется, потолчется в назначенном месте – и заявится в гости к нареченной.

Чем с ним бороться – Изора понятия не имела. У нее и раньше-то способностей и сил было не больно много, да и тех гейс, надо полагать, уже лишил. Но она была сейчас готова голыми руками удавить беловолосую нечисть.

Курсы – не для девочек, даже тех, кто уже успел покувыркаться с ровесниками. Курсы – это опасное дело, которое позволено выбирать только в зрелом возрасте! Курсы – не то место, где возможно счастье…

И Фердиад – не тот, кто способен дать девочке счастье. Разве что очень недолгое и сомнительное. И чем девочка умнее – тем счастье сомнительнее.

А потом – одиночество и ремесло, ремесло и одиночество.

Она подержала на ладони связку новеньких и одинаковых ключей, размахнулась – и запустила в окошко. Наверно, немного силы гейс ей оставил, все-таки он был всего лишь один из трех, – ключи пробили стекло и исчезли в темноте.

Она еще немного посидела, думая о салоне. Дверная ручка задергалась.

– Ма-ма! Ма-а-ма-а! – позвала Сашка.

Изора встала, спустилась на целый лестничный пролет и опыть села на ступеньки. На всякий случай посмотрела на часы – было без пяти пять. Значит, Фердиад ждал Сашку где-то совсем поблизости. Значит, сейчас заявится. Минут черед пятнадцать, надо полагать…

Загудел лифт – пошел вниз, потом вверх, остановился на Изорином этаже, Изора подняла голову – и из распахнувшихся дверей выскочила Сана.

Маленькая целительница быстро огляделась и сразу увидела подругу, что сидела внизу на лестнице, в своей роскошной шубе – копна копной. Сана быстро сбежала к ней.

– Иди домой, – велела она. – Я эту кашу заварила, я и расхлебаю! Смотри, что у меня есть!

– Пришла полюбоваться? – горестно спросила Изора. Уж на склоку с Саной у нее сил точно не осталось.

Сана, в куртке поверх домашних леггинсов и красной маечки, ненакрашенная, непричесанная, сунула руку в сумку и достала кинжал.

– Что это? – Изора невольно откачнулась.

– Не что, а кто! Это – «Лисичка»!

Нож был из тех, на которые целителям первого посвящения позволялось лишь смотреть, и то – недолго.

Сана протянула нож на ладони, так, чтобы Изора увидела чеканную отполированную рукоятку. И точно – по ней среди сплетенных веток шла, опустив голову, пышнохвостая лиса.

– Где ты взяла ее? – Изора помнила, что про этот кинжал рассказывал кто-то на Курсах, и даже что-то было сказано про его гейс, но что – как назло, выпало из головы. Наверно, с утраты памяти и должно было начаться…

– Неважно. Ты знаешь, какой у «Лисички» гейс?

– Ну?

– Не пить человеческой крови!

– Ну и что? – Изора не столько даже удивилась явлению подруги, сколько тому, что Сана притащила ей нож с таким удивительным гейсом. Да еще стояла с решительным видом, как будто собиралась этим ножом уничтожить все проблемы разом.