Диамат - [30]

Гимназист заканчивал восьмой класс, был уверен в себе и хамоват. Где и когда он успел познакомиться с Варенькой, Вася знал. Всему виной эти балы и встречи. Мужская гимназия постоянно ходила в гости к женской на мероприятия, устраиваемые классными наставниками и одобряемые самой госпожой начальницей Татьяной Ивановной. Вот там и произошла роковая встреча проклятого Вострикова и прекрасной Вареньки. Более того, они танцевали вальс, и негодяй Востриков держал ангела за талию! И даже, возможно, прижимал ее к себе своей поганой ручищей! Чудовищно! Но хуже всего было то, что Варенька снисходительно относилась к наглым ухаживаниям повесы-гимназиста.

Как настоящий рыцарь-мушкетер, Вася должен был предпринять что-то для ограждения ангела от чудовища. И вот как-то раз в темный зимний вечер он долго караулил соперника за углом гимназии. Вечер был довольно прохладный, мороз забирался за воротник пальто, заставляя рыцаря дрожать и дышать на озябшие пальцы. Чем сильнее замерзал Василий, тем меньше становилось у него мужества и уверенности в том, что он сможет осилить верзилу-гимназиста. В конце концов влюбленный реалист совсем было уже собрался уйти домой, но тут из дверей гимназии высыпала толпа учеников, в которой был и он, его враг и соперник. Василий собрался с духом и последовал за ними, держась чуть поодаль. Когда наглый тип, с мерзким гоготом попрощавшись, отделился от основной группы, Вася догнал его и взял за плечо, которое сразу показалось ему невероятно большим и крепким.

— Чего тебе? — полуоглянулся Востриков, смерив взглядом жертву.

— Милостивый государь, — мучительно стараясь не заикаться и иногда срываясь на фальцет, начал Вася, — вы изволили обманывать своим недостойным и пошлым поведением одну особу, которая мне небезразлична. Эта особа не должна быть обманута вами, который таскается за девушками и ведет себя непристойно в их обществе. Я требую: оставьте ее или…

Что «или», Вася не знал. Но произнес все это с трагизмом и скрытой угрозой. Востриков задумчиво смотрел на реалиста. Потом раскрыл рот:

— Это ты о Варе Поповой? Ты, что ли, ее воздыхатель, о котором она мне рассказывала? Ясно теперь… Слушай, господин хороший, я тебя бить сейчас не буду, но запомни: Варя сама выбирает себе кавалеров, и кавалеров достойных, а не таких оборванцев, как ты. И если она выбрала меня — значит, так тому и быть, а ты продолжай покупать свои леденцы на рынке и попробуй ими кого другого подманить, Казанова ряженый. Еще раз увижу подле нее — гляди, расквашу морду. Не по Сеньке шапка, кавалер!

И, довольный произнесенной речью, гимназист спокойно пошел восвояси. Униженный Вася дрожал уже не только от холода, но и от ярости. Плохо понимая, что делает, он рванулся за Востриковым, размахивая кулаками и изредка попадая по спине в форменной шинели, однако продолжалась битва недолго. Твердый кулак гимназиста выделил Васину скулу, и рыцарь рухнул на снег, поверженный, как немец на Чудском озере. Востриков добавил еще сапогом, оглянулся, нет ли дворников или городового, и пропал в темноте зимнего вечера.

— Ой, парень, чевой-то ты валяешься? Смотри, кровища из носа! Убили тя, чо ли? — Над Васей склонилось конопатое курносое лицо в пуховом коричневом платке. — А ну вставай, заморозишься! Дай-ка утру харю, а то совсем же замазался…

Вася вскочил, оттолкнул растерянную деваху и стремглав понесся по улице. Позор! Позор и крах! Когда примчался в свою комнатенку, его мятущиеся мысли обрели отчетливую форму. Застрелиться! Перво-наперво надо к однокласснику Желтикову на Разгуляй. Желтиков слыл за шпану и имел, Вася точно это знал, револьвер системы Лефоше и патроны, доставшиеся ему, по рассказам, от деда, а по слухам — от пьяного купца, которого Желтиков почистил на Рождество. Итак, револьвер. Дальше мысли Васи делились на две ветви: или застрелить гимназиста и самому потом покончить с собой, или все-таки прийти к дому Вареньки и с дьявольским трагическим хохотом застрелить перед собственной кончиной и ее. Решилось все в одночасье: Желтикова дома не было, и Вася просто весь вечер проплакал в подушку. Наутро же мрачные мысли трансформировались в более-менее простое решение — поговорить с Варенькой.

Поговорить удалось ближе к Пасхе: то девушка болела, то была на водах с мамашей, то сбежать с уроков не удавалось — все-таки выпускной класс. И вот это случилось, его ангел вышел на улицу, возник у дома утром, прикрывая прелестный ротик, сдерживая зевоту. Утро было на удивление теплое, солнечное, несмотря на апрель. Темный снег быстро подтаивал, и грязные потоки неслись по засыпным мостовым, собираясь в более мощные, пока их бурление не захлебывалось в Каме.

Реалист, сдерживая дыхание, подошел к девушке и взял ее за руку.

— Здравствуйте, Варенька… Как же давно я вас не видел.

— А, Вася, привет. Да я сама не в Перми была. Первую неделю в гимназию хожу, подзапустила все, а мне в восьмой класс надо переводиться. Папенька нанял репетиторов, так я с ними сижу целыми днями. Готовлюсь к экзаменам. А ты как, заканчиваешь реальное? Пойдем, проводи меня до гимназии, а то опоздаю, — Варя тряхнула русыми волосами, передала Васе портфель и зашагала в сторону театра. Василий поспешил за ней.