Диалоги - [46]

В е р а  Я к о в л е в н а. Делами занимался, а сыновей мы проглядели. Всем занимался, кроме них. И я всю жизнь молчала. А сейчас старики. На пороге смерти…

С а м м а т о в (поспешно). Кто знает, кто знает, старая, может, смерть — это другая, новая жизнь? Оба конца цепи в бесконечности, а мы всего лишь одно звено.

В е р а  Я к о в л е в н а. О чем ты?

С а м м а т о в (угаснув). О чем? Вот именно… О чем?

В е р а  Я к о в л е в н а. Тебе врачу показаться надо. Выглядишь плохо.

Молчание. Вдруг увидела недоделанную лошадку — это красный деревянный конь. Посмотрела на Лукмана.

С а м м а т о в (смущенно). Вот… несколько дней уже… строгаю, выпиливаю. Хочу подарить… Вот пойдем в гости — и подарю.

В е р а  Я к о в л е в н а. Господи! Лошадку стал делать?

С а м м а т о в. После больницы сидел у подъезда на лавочке, курил. Вдруг девочка какая-то выбежала. И сразу ко мне и дергает за рукав: «Смотри, какой у меня шар!» Меня никто не дергал за рукав. Уже около сорока лет никто за рукав не дергал! (После паузы.) Пусть Салих завтра приедет.

В е р а  Я к о в л е в н а. Не приедет он. Домой тебе надо, Лукман. Сеня хоть здесь, в саду, сторожем, а ты что сторожишь?

С а м м а т о в. Не знаю.

В е р а  Я к о в л е в н а. К каждому приходит такая пора.

С а м м а т о в. Какая пора? Умирать?

В е р а  Я к о в л е в н а. Поедем, домой, в город. Нельзя одному.

С а м м а т о в. Ничего, старая, ничего. (Подходя к двери.) Здесь земля, небо… А один я всегда. И с тобой один. Гриву вот надо у коня еще выпилить. (С конем и лобзиком в руках.) Гриву…

В е р а  Я к о в л е в н а. О чем ты?

С а м м а т о в (после паузы). Помню, строили маленькую плотнику… Я прорабом был, Семен у меня в десятниках ходил… По теперешним масштабам — ерундовая плотника! А теперь думаю, было ли все это? Неужели было? Беломорканал, Челябинский металлургический… Оборонительные рубежи для Южного и Юго-Западного фронтов… Голая земля, в которую надо было вгрызаться! Ни киловатта энергии, ни грамма воды… Было ли все это? Было ли?!

II.6

Квартира Самматовых. С а л и х, С о н я  и  М а н с у р.

М а н с у р (Салиху и Соне). Значит, семейство образовать решили? Правильно! Запас прочности больше.

С о н я (смеется, взглядывает на Салиха). Как-то все вдруг!

В е р а  Я к о в л е в н а (входя). Может, киселя принести? Я кисель сварила.

М а н с у р. Чего? Киселя? Ты нам лучше что-нибудь из запасов Лукмана. Да, мама Вера! Я сейчас во Францию туристическую оформляю. Триста рублей нужно, минимум. Не считая своих.

В е р а  Я к о в л е в н а. У меня деньги только на расход.

М а н с у р. Да знаю! Не у тебя. У него как? Выжать можно?

В е р а  Я к о в л е в н а. Ты приходишь, только когда тебе что-то нужно. (Уходя.) Я кисель сейчас принесу.

М а н с у р (смеясь). Выживает из ума, что ли? Сплошной склероз! Говоришь про коньяк, дают кисель! Да, на днях сон я видел интересный. Что вроде кто-то из нас умер и кто-то кого-то хоронит. Но не поймешь, кто умер и кто хоронит.

С а л и х. Умер?

М а н с у р. Боишься?.. Боится, Соня! Боится!

Входит  В е р а  Я к о в л е в н а  с тремя стаканами киселя. Следом за ней — Н и к о л а й.

О, друг брата — мой друг!

В е р а  Я к о в л е в н а. Проходи, Коля. Давно не был у нас. Не заходишь что-то. Вот кисель попробуйте.

М а н с у р. Спасибо, мама Вера, спасибо.

Вера Яковлевна выходит.

Н и к о л а й. Добрый вечер. (Смотря на Соню.) Я не знал, что ты здесь. (Салиху.) Хотел поговорить. Ладно, потом. (Намеревается уйти.)

С а л и х. Постой, постой!

М а н с у р (протягивает стакан с киселем). Кисель. Давай глотни!

Н и к о л а й (Соне). Значит, это правда? Уже решено? Правда?

С о н я. Да.

С а л и х. Ты за этим и пришел?

Н и к о л а й. Не знаю… Наверное, началась взрослая жизнь? Была мода играть в болтовню, в принципы, а сейчас взрослая жизнь? А пришел я затем, чтобы еще раз на своего бывшего друга посмотреть.

С а л и х. Почему же… бывшего?

Н и к о л а й. А оказывается, ты способный парень. Оказывается, и вор не бесталанный? Ходишь по лаборатории, задаешь провокационные вопросы, ребята, увлекшись, начинают рассказывать и показывать, а ты сидишь и выдергиваешь, выдергиваешь идеи! Пишешь статью, несешь шефу и те идеи, которые позаимствовал у других, даришь ему, предлагая соавторство, и никто уже не может возразить тебе, ты под прикрытием шефа. И ты самый перспективный, самый талантливый!..

С а л и х (с яростью). Выдергиваю идеи, говоришь? А что такое научная идея в наш нынешний век? Сама по себе? Ее еще надо облепить мясом, пропитать кровью, проверить ее на жизнеспособность и тогда уже смотреть — идея это или фикция!

Н и к о л а й. Да? Я этого даже не знал.

С а л и х. Не знал? А то, что для идей у Салиха Самматова, слава богу, своя собственная голова работает, знал? Ты давай без подтекста! И поосторожнее в формулировках!

Н и к о л а й. Без подтекста? Осторожно? На! (Швыряет на стол книжку.) Пишем вместе статью — как же, друзья, — посылаем в «Известия» Академии наук. Статью возвращают для переделки. Почему ты не сказал мне тогда об этом? Почему поехал в Новосибирск и там на совещании выступил уже только от своего имени? Я, как последний кретин, пишу в «Известия» — что со статьей? И мне отвечают, что статья давно выслана соавтору для переделки. Сейчас гляжу — она уже в трудах новосибирского совещания. По под твоим только именем!