Диалоги - [27]
Р о з е н б е р г (после долгого молчания). Я действительно собираю такие экспонаты. У меня, например, есть интереснейшая коллекция писем французских коммунистов, написанных ими перед казнью. (Помолчав.) Я внимательно изучу и стихи, и досье этого человека.
О л ь ц ш а (ведя свою линию). Когда счастье предлагают из первых рук, господин рейхсминистр, человеку обычно трудно устоять.
Р о з е н б е р г (усмехаясь). Полагаете, что нужен даже такой уровень?
О л ь ц ш а. Я разделяю вашу точку зрения относительно взаимоотношений поэтов и царей. Что же касается судеб националистического движения, то они сходятся на конкретных людях. Масса есть масса. Она идет туда, куда ее ведет конкретный человек.
Р о з е н б е р г (засмеявшись). Вы старый интриган, Райнер. Я подумаю о своих возможностях в этом вопросе.
Снова играют.
(Выигрывая очко.) Я покажу вам сейчас свою картинную галерею. Это моя слабость! Война весьма хороша некоторыми своими сторонами!..
Из общего зала доносится музыка. За столиком трое. Д ж а л и л ь в штатском, К у р м а ш и Б а т т а л в форме офицеров вермахта.
Б а т т а л. Как, ребятки, что говорит ваш нюх? Данное пространство рейха не прослушивается?
Д ж а л и л ь. Спроси у кельнера.
Б а т т а л (захохотав). А что? Мысль! Этот типус наверняка знает.
К у р м а ш. Здесь можно говорить.
Д ж а л и л ь. Курмаш уже проверил. И правильно. Техника еще недостаточно развита. На все рестораны не хватает. (Кельнеру, который показался в двери.) Не правда ли, милейший?
К е л ь н е р. Что хотят господа?
Д ж а л и л ь. Я говорю, техника обслуживания человека развита еще в недостаточной степени. Все-таки первая половина двадцатого века, не так ли?
К е л ь н е р. У вас, господа, претензии? Один момент! (Расставляет блюда. Разливает вино. Поклонившись, неслышно уходит, прикрывая дверь.)
Б а т т а л. Тебя бы в ресторан, да в наш!
Курмаш и Джалиль смеются.
К у р м а ш. Что-что, а работать они умеют.
Д ж а л и л ь (меняя тон). В том-то и дело. (Подняв рюмку, снова другим тоном.) Ну, что? За успех?
Пьют.
Б а т т а л. Ничего. Все пока нормально.
К у р м а ш. Меня эта нормальная тишина…
Молчание.
Первый раз вышло. Во втором удалось поднять только два взвода. Половина батальона вообще попала в ловушку! Третий батальон снят с марша. Почему? Плохая подготовленность к операциям?
Б а т т а л. Что ты хочешь сказать?
Д ж а л и л ь. Может быть, и плохо подготовились. А если дело в том, что абвер заранее стал узнавать обо всем?
К у р м а ш. У меня такое же ощущение.
Б а т т а л. Может, перенести дату восстания. Передвинуть поближе? Подстраховаться нужно чем-то.
Д ж а л и л ь. Если выступление состоится раньше, не четырнадцатого августа, в годовщину легиона, резонанс не будет столь широк. На процедуре годовщины должны быть высшие чины из восточного министерства, управления безопасности, верховный муфтий из Иерусалима. Ожидается приезд Розенберга. Уже не говоря об остальной сволочи из Волго-Татарского комитета и представителях других комитетов!.. Весь смысл в том, чтобы прихватить их всех. Если уходить из этого мира, так с музыкой! А иначе что? Частный случай? Восстание смертников, которое будет через сутки подавлено? Правда, помогут, может, поляки. В любом случае оно имеет смысл. Но политический резонанс в таком варианте неизмеримо меньше. И в то же время где гарантии, что аресты не грянут на днях? Может вообще ничего не получиться.
К у р м а ш. Момент сейчас, конечно, самый критический.
Д ж а л и л ь. Вопрос о сроке, о дате дня «X» — это вопрос о том, способны ли мы сейчас найти, изобрести, выдумать что-то! Если мы не дезинформируем Хелле и Ольцша…
Б а т т а л. А что здесь выдумаешь?
К у р м а ш. У меня все время не выходит из головы Хисамов. Ямалутдинова я знал по Тильзиту. Парень как парень. Неплохой. Но как нашему Фархаду удалось установить связь с ним как с руководителем подпольной группы? Почему они вдруг открылись друг другу? Кстати, этого самого Ямалутдинова назначили пропагандистом в культвзвод. Хисамов уже перетащил его.
Б а т т а л. Но Фархад же проверенный человек. Член комитета! Так мы и друг до друга доберемся! Что? И друг друга подозревать?!
Д ж а л и л ь. Если нужно, я буду проверять и тебя! Курмаш прав!
Б а т т а л. Не знаю.
К у р м а ш. Кто такой Ямалутдинов сейчас? Мы знаем это? Нет. И с чего вдруг Хисамов вступает в контакт с какой-то неизвестной подпольной группой? Что, если все это приманка?
Б а т т а л. Для чего?
Д ж а л и л ь. Хисамов в комитете отвечает за ликвидацию провокаторов. Он — чистильщик. Деталей подготовки к восстанию не знает.
К у р м а ш. Да, не его сфера, слава богу.
Б а т т а л. Фархаду я доверял. И доверяю.
Д ж а л и л ь. Я тоже доверял. И доверяю. Но доверие доверием… За нами сейчас судьба полутора тысяч человек. И у нас совершенно нет времени на проверку.
Стук в дверь. На пороге — у н т е р - о ф и ц е р с пистолетом на левом боку и е ф р е й т о р с автоматом на груди. У обоих на рукавах повязки со свастикой.
У н т е р - о ф и ц е р. Хайль Гитлер!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.