Диалоги - [19]

Г а н г а р д т (подойдя к двери). Увести арестованного!

Входят  д в а  ж а н д а р м а, потом  М а н г у ш е в с к и й.

Жандарм. Следуйте за мной.

Г а н г а р д т. Кстати, Смелянский. Относительно Шелонова… Промашечку дали.

С м е л я н с к и й. Что вы мне Шелоновым все тычете в нос?!

Г а н г а р д т. Один почтенный литератор одним вопросиком задавался, Сергей Вениаминович… О необходимости орошения невинной слезинкой фундамента рая? Нужно жертвоприношение или не надобно? (Шепотом, с наслаждением.) Оросили… невинной слезиночкой…

С м е л я н с к и й (побледнев и дернув ворот рубашки). Угрызения совести… заставляют иногда шпионов сводить счеты с жизнью. Но вся ответственность за это!.. Вся ответственность на вас! (Не выдержав.) Кто их истинные убийцы? Вы! Вы загоняете человека в угол! Вы под угрозой пыток убиваете в нем душу! Вы!

Г а н г а р д т. Ха-ха! (Хохочет.) Шелонов… Шелонов, позвольте поставить вас в известность, не был… Не был осведомителем ни университетской инспекции, ни вверенного мне управления!

С м е л я н с к и й (сгорбившись, как от тяжести). Уведите меня. (Не выдержав.) Врешь, сука!

Г а н г а р д т. Грубы, Смелянский. Грубы. Не обессудьте, если буду груб и я, когда стану вырывать у вас признания. Помимо философских бесед есть и иные средства! Мы не только кормим селедкой. (И уже не сдерживаясь, в бешенстве.) Мы еще вздергиваем на дыбу! Вытягиваем жилы!

С м е л я н с к и й. Не докажешь!

Г а н г а р д т. А я не буду доказывать! Не буду доказывать! Шея его будет доказывать! Шея докажет!.. Увести!

Смелянского уводят.

(Обессиленный, валится в кресло.) Устал!.. Если так возиться с каждым…

М а н г у ш е в с к и й. Бронский ждет, Николай Иванович.

Г а н г а р д т. Бронский?.. Подонок! Как аресты?

М а н г у ш е в с к и й. Все нормально.

Г а н г а р д т. Давай сюда это дерьмо.

Мангушевский выходит, снова появляется вместе с  Б р о н с к и м.

(Поднявшись с кресла и подавая руку Бронскому.) Что же вы, Александр Евгеньевич? Самый решительный момент, а вас нет? Почему вы не были на сходке?

Б р о н с к и й. Не знаю. Прятался.

Г а н г а р д т. Полиция и мы ищем вас по всему городу, чтобы немедленно арестовать и подсадить к другим арестованным, а вы прячетесь? Как это понять? Как понять?!

Б р о н с к и й. У нас не было договора, что вы меня арестуете.

Г а н г а р д т. Где Никонов?

Б р о н с к и й. Никонов и Звонарская вчера застрелились.

Г а н г а р д т. Что? (Пауза.) Испортил игру, дурак. Все все портят!

Молчание.

Александр Евгеньевич, необходимо! Вы сами понимаете, как нужно знать все, о чем говорят в камерах.

Б р о н с к и й. Меня не за что арестовывать. Дома все чисто. Никакой нелегальщины. Хоть десяток обысков. На сходке я не был. Меня не за что арестовывать. Нет юридических оснований!

Г а н г а р д т. Детские разговоры!.. Мы найдем у вас пуд нелегальщины. И понятые это подпишут.

Б р о н с к и й (не глядя на Гангардта). Я хочу окончить университет. Я не хочу туда! Не хочу к ним!

М а н г у ш е в с к и й. Вы проявили себя весьма полезным и достойным полного доверия сотрудником, Александр Евгеньевич! Мы так довольны вами.

Б р о н с к и й (истерично). И вместо благодарности что? В тюрьму? В ссылку?

Г а н г а р д т. Вы подставили вместо себя Шелонова. Мы помогли вам в этой игре… Ну-ну, Александр Евгеньевич! Не портите игру… Займетесь самообразованием, еще плотнее войдете в революционную среду. Вы способны работать уже вполне самостоятельно, без непосредственного контроля… Усвоили задачи розыска, имеете навык быстро и всегда верно ориентироваться в окружающих обстоятельствах. (Мангушевскому.) Вы информировали его о пенсии?

М а н г у ш е в с к и й. Нет.

Г а н г а р д т. Ну как же так? По нашему ходатайству, Александр Евгеньевич, департамент полиции возбудил перед господином министром внутренних дел ходатайство о предоставлении вам права ходатайствовать…

Б р о н с к и й. Ходатайствовать… Ходатайствовать!..

Г а н г а р д т. Таков порядок. Пожизненная пенсия. В размере тысячи двухсот рублей в год. Если будете скомпрометированы в революционной среде не по своей вине. (Пауза.) У нас нет выхода, Бронский. Игра продолжается. И долго еще будет продолжаться.

Б р о н с к и й. Я боюсь! Понимаете, я боюсь! Не нужны никакие деньги! (Закрывает лицо руками.) Кровь, смерти… Я боюсь!

Г а н г а р д т. Ну-ну-ну, полноте.

Б р о н с к и й. Меня, наверно, подозревают! Ульянов спросил, почему у меня такие глаза… чистые? Не хочу к ним! Не хочу! Боюсь!

Г а н г а р д т. Уведите его. Пусть составят протокол. И сразу же в крепость, в камеру.

Б р о н с к и й. Я боюсь!..

Мангушевский выходит вместе с Бронским, возвращается. Гангардт, усталый, нервный, взвинченный, ходит по диагонали по кабинету.

Г а н г а р д т. Сорок человек… И еще все не арестованы! Уже столько времени. А если бы мы решились арестовать двести пятьдесят шесть человек? Всех, кто был на сходке? А если бы их было девятьсот? Как намечалось?.. Завтра их будет уже девятьсот, ротмистр! (Наткнувшись на стул и отшвырнув его в сторону.) Такие маленькие штаты!.. Болваны! Выжили из ума!.. Ведь есть же какие-то тайны, профессиональные тайны политического сыска! Есть техника полицейского дела!.. Что я могу с таким количеством людей? Нужно революцию делать прежде всего в департаменте полиции! Тогда не будет революции в России! Он прав, этот Смелянский! Это племя неуничтожимо! Что такое современный сыск без гигантской внутренней сети?!