и молится.
Сцена XVI
У Розы Дюкор. Входит капеллан, потрясенный до глубины души. .
Капеллан. Их приговорили к смерти.
Мать Мария. Всех?
Капеллан. Всех!
Мать Мария. Боже! (Молчание.) И...
Капеллан. Это будет скорее всего сегодня или завтра... Что вы делаете, мать моя?
Мать Мария. Я не допущу, чтобы они умерли без меня!
Капеллан. Что значит ваша воля в таком деле? Бог сам выбирает и отвергает, кого Ему угодно.
Мать Мария. Я принесла обет мученичества...
Капеллан. Вы дали его Богу, перед Богом вы и отвечаете за него, а не перед вашими подругами. Видно, Богу угодно вас от него отрешить, Он берет только то, что Ему принадлежит.
Мать Мария. Я обесчещена!
Капеллан. Я ждал этого слова! О, я его не осуждаю. Это предсмертный крик вашего естества. Вот та кровь, да, вот та кровь, которой Бог требует от вас и которую вы должны пролить! Вы бы с радостью отдали ту, что течет в ваших жилах, вы бы пролили ее как воду. Но с каждой каплей этой крови у вас отнимается больше, чем жизнь!
Мать Мария от Воплощения стоит с видом человека, собравшего последние силы, чтобы
вытерпеть невыносимую пытку.
Мать Мария. Их последний взгляд будет искать меня напрасно.
Капеллан. Думайте только о другом взгляде, о том, от которого вы не должны отводить глаз.
Сцена XVII
Площадь Революции. Кармелитки сходят с телеги у подножия эшафота. В первом ряду густой толпы можно-разглядеть капеллана во фригийском колпаке. Он шепчет отпущение грехов, неприметно сотворяет крестное знамение и исчезает. И сразу же сестры запевают Salve Regina, затем Veni Creator[18] Они поют чистыми и очень твердыми голосами. Пораженная толпа смолкает. Видно только основание эшафота, на который сестры поднимаются одна за другой. Они продолжают петь, но, по мере того как они исчезают, хор становится все малочисленнее. Вот уже только два голоса, только один. Но в эту минуту с другого конца площади доносится новый голос, еще более чистый, более решительный, чем другие, хотя звучит он немного по-детски. И становится видно, что к эшафоту сквозь расступающуюся в изумлении толпу идет юная Бланш де Лафорс. На ее лице никаких следов страха.
Deo Pdtri sit gloria
Et Filio qui a mortuis
Surrexit ac Paraclito
In saeculorum saecula [19]
Внезапное движение в толпе. Кучка женщин окружает Бланш и подталкивает ее к эшафоту. Она скрывается из виду. И вдруг ее голос смолкает, как смолкли один за другим голоса ее сестер.
