Диалог с историей (сборник) - [19]

Сегодня остро стоит вопрос о проведении объективных и не предвзятых исследований истории нашего Отечества, причем начиная не прямо с 1917-го, но с более раннего времени, когда возникли явные предпосылки для будущих исторических «срывов».

Настоящий ученый умеет сохранять беспристрастность по отношению к любому историческому персонажу или периоду, а дилетант будет пытаться подверстать историю под свои представления, под существующие в его голове штампы и стереотипы, даже когда все это прямо противоречит историческим фактам. Цель первого – обогатить своих слушателей и стимулировать диалог, цель второго – добиться признания своей позиции, даже если она защищается по принципу «если факты противоречат теории, тем хуже для фактов». Следствием подобного подхода часто становится разделение людей и противопоставление их друг другу.

Василий Осипович Ключевский как-то отметил, что «история – это надзирательница, которая ничему не учит, но жестоко наказывает за незнание уроков». Продолжая мысль этого выдающегося отечественного историка, хочется добавить: историческое невежество делает человека легко манипулируемым, склонным к однобоким оценкам и искажению фактов.

Системный, взвешенный анализ причин и последствий всего, что происходило в прошлом веке, необходим. Суждение как об известных деятелях этого периода, так и о людях, вовлеченных в те или иные события по разные стороны баррикад, должно основываться на всестороннем и честном осмыслении их действий. Нравственное осуждение преступлений и их виновников не должно сужать взгляд, исключать возможность объективно оценивать их; тем более, ни в коем случае не следует приуменьшать признание подвигов миллионов наших соотечественников, искренне трудившихся на благо Родины и своего народа в те непростые годы.

Крайне важен персональный принцип ответственности за преступления, абсолютно недопустимо подменять его принципом коллективной вины и идеями о культурной, исторической или генетической «неполноценности» народа, вольно или невольно перекладывая таким образом ответственность с виновных на их жертв.

ХХ век России нельзя рассматривать в отрыве от остальных эпох национального развития. С другой стороны, его нельзя понять до конца без учета западного политического контекста.

Трагедия ХХ века не должна ломать в нашем восприятии общую логику русской истории. Осуждая революционную смуту и ее последствия, репрессии и неправосудные решения, нам следует обратить внимание на те процессы самоорганизации общества, на те формы традиционной русской солидарности, которые существовали в России независимо, а во многом и вопреки революции и большевизму. Этот опыт коммунитарности и дореволюционной общинности шел «снизу», из глубин народной жизни, где-то не вступая во взаимодействие, а где-то соприкасаясь с деятельностью официальных структур, но сохраняя известную свободу по отношению к официальной идеологии.

Именно этот опыт и эти формы социальной коммуникации должны быть предметом нашего пристального внимания и изучения, именно они составляют субстанцию подлинной русской жизни, традиции которой, несмотря на жесткие условия, созданные атеистическим коммунистическим режимом, никогда не прерывались. Сохранила свою традицию и Церковь.

Это позволило ей пережить трудные времена и постепенно восстановить свои позиции в российском обществе.

Нынешнее поколение не имеет права на повторение исторических ошибок: ненависть не должна руководить нами в нашем стремлении построить мирную, справедливую и благополучную жизнь, а потому и трагические страницы нашего прошлого не должны быть поводом для разжигания ненависти и усиления напряженности. Осуждение террора не должно из нравственного акта превращаться в политический ритуал, нельзя подменять ответственность конкретных лиц принципом всеобщей вины, нельзя и оправдывать этой ответственностью безответственные решения и идеологические спекуляции сегодняшнего дня.

При этом мы призваны никогда не забывать о жертвах братоубийственной войны, внешней агрессии и интервенции, голода, религиозных и сословных гонений – ведь это не безликая масса, а абсолютно конкретные люди, наши предки, которые живут в нашей памяти, фамилии которых мы продолжаем носить и имена которых помним или должны помнить в наших молитвах.

Историческая память нужна для исцеления человека. Вспоминая трагические события нашей истории, люди не должны чувствовать уныние и отчаяние. Они должны думать о своих потомках и о том, какую страну и какую историю они оставят им в наследство.

Исторические срывы, подобные тому, который произошел в России, имели место и в европейской истории. Мы хорошо знаем о революционных репрессиях во Франции, о разорении и голодной смерти крестьян в Англии, о колонизаторах и «опиумных войнах». Но ни одно из этих событий никогда не было поводом перечеркнуть всю логику национальной истории и «начать с чистого листа». И мы совершенно напрасно поддались этому опасному детскому искушению в 1990-е – сегодня наше общество, я думаю, намного взрослее.

Разумеется, тема революций критически важна как для западной, так и для русской истории – тем более что революции сегодня поставлены на поток. Так называемые «цветные революции» стали технологическим понятием, обозначающим силовую смену власти и оправдывающим нарушение конституции и норм международного права.