Дезире - значит желание - [34]

От шампанского ее щеки порозовели, и, когда она поднялась к себе, чтобы переодеться в дорогу, Вайолет приветствовала ее одобрительным возгласом.

— Я всю службу переживала за вас, мисс, — сказала она.

— Со мной ничего не случилось, — проговорила Корнелия. — Все вещи упакованы?

— Все готово, мисс… то есть ваша светлость. Кареты скоро будут поданы.

В комнату набежали подружки невесты, желающие воспользоваться своим традиционным правом — помогать невесте переодеваться. Это были хорошенькие, приятные девушки, дочери друзей Лили, но Корнелия чувствовала, что у нее с ними очень мало общего. Они без умолку болтали, пока она переодевалась; она слышала их голоса, но не имела ни малейшего представления о том, кому какой голос принадлежит.

— Платье у тебя было чудесное, жаль только, что тебе пришлось быть в очках.

— Все так и говорили.

— По крайней мере, это было оригинально. Я слышала, как один репортер сказал, что впервые в жизни видит невесту в темных очках.

— Может быть, теперь это войдет в моду, и нам всем захочется выходить замуж в очках!

Корнелия надела дорожное платье цвета беж, которое выбрала для нее Лили, и шляпку такого же цвета, отделанную страусовыми перьями.

— Я готова, — сказала она, беря перчатки.

— Мы же забыли сказать то, что полагается говорить! — воскликнула одна из подружек. — Мы надеемся, вы будете очень счастливы. Герцог такой красивый, такой потрясающий. Откровенно говоря, мы все тебе завидуем.

— Да, по-моему, он замечательный. Тебе так повезло! — сказала другая.

— Желаем вам чудесно провести медовый месяц, — добавила третья.

Они все поцеловали Корнелию, а она подумала, как было бы хорошо, если бы их добрые пожелания сбылись. Если бы она ехала в свадебное путешествие с человеком, который любил бы ее так, как любит его она. Если бы все было так, как представлялось ей весь последний месяц.

Но действительность оказалась совсем иной! Корнелия освободилась из объятий подружек.

— Сейчас мы должны сойти вниз, — сказала она, и подружки убежали, чтобы собраться у подножия лестницы и постараться поймать ее букет, который она бросит им сверху. Существовало поверье, что поймавшая букет станет следующей невестой.

Вайолет собирала свои украшения и вещи, которые пришлось укладывать в последнюю минуту.

— Смотри, не опоздай на поезд, Вайолет. Корнелию вдруг охватил страх — она остается без Вайолет, единственного человека, с кем она могла говорить совершенно откровенно.

— У нас много времени, ваша светлость. — Вайолет ободряюще улыбнулась ей.

Корнелия вышла из комнаты, бросила вниз свой букет и спустилась в холл. У подножия лестницы ее ждал герцог. С трудом протискиваясь сквозь толпу друзей и родственников, они направились к выходу. Целуя Лили, Корнелия увидела выражение ее голубых глаз и поняла, что она тоже страдает. Эта свадьба и ей не принесла особенной радости. Сев в карету, Корнелия попробовала догадаться, что чувствует герцог. Если бы его желания сбылись, то сейчас он уже пересекал бы Европу в обществе чужой жены. Их союз не был бы осенен благословением церкви, но они были бы счастливы, как бывают счастливы люди, которые любят друг друга.

Однако у Лили на это не хватило смелости. Теперь она будет ждать их возвращения, так что этот медовый месяц — просто фарс и насмешка. Когда карета отъезжала, их осыпали листьями роз. Символ плодородия, подумала Корнелия и едва поборола желание горько рассмеяться. Она молча сидела, забившись в свой угол, и ждала, чтобы герцог заговорил первым.

Он положил свой цилиндр на противоположное сиденье и с облегчением вздохнул.

— Никогда не думал, что может собраться столько людей, которых мне никогда не захочется видеть снова, — сказал он. — Я совершенно выдохся, уверен, что и вы тоже.

— Во всяком случае, рука у меня устала, — заметила Корнелия.

— Нам следовало бы брать пример с китайцев, они не обмениваются рукопожатиями.

— Я слышала, они и не целуются, — добавила Корнелия.

— Неужели? — Помолчав, герцог спросил: — Вы намекаете на то, что я должен поцеловать вас или что вы не хотите этого?

— Я как-то не думала ни о том, ни о другом, — отпарировала Корнелия.

— Тогда вам, наверное, стоит это обдумать, — сказал он. — Может быть, не сию минуту. Хотелось бы знать, о чем мы должны говорить, отправляясь в свадебное путешествие? Ответа на этот вопрос не прочтешь в книге об этикете.

— Возможно, большинству людей такая книга и не нужна, — заметила Корнелия.

— Конечно, не нужна. — Он улыбался ей той обольстительной улыбкой, от которой сердце переворачивалось у нее в груди. — Мы болтаем вздор просто ради того, чтобы что-то говорить, но ведь женятся не каждый день, поэтому, если кто-то ведет себя немного странно, не нужно судить о нем слишком строго.

Друзья герцога, услышь они это высказывание, разразились бы хохотом и объявили бы его неисправимым острословом. Корнелии хотелось улыбаться и говорить так же свободно, как это удавалось ему, но слова застревали у нее в горле.

— Вы не возражаете, если я закурю?

— Нет, конечно нет, но мы, кажется, уже подъезжаем к вокзалу Виктория.

В здании вокзала их встречал — во всем великолепии золотых шнуров и цилиндра — сам начальник станции, который проводил их к специально зарезервированному пульмановскому вагону, украшенному лилиями и розами.