Дезавуация - [7]
И правда, подумал Северин Олегович, чего мелочиться… Пегас так Пегас, ну не Конек-Горбунок, понятное дело… Отечественные «автоконьки-горбунки» уже давно не выпускались. Мировое (сиречь тайное, «моровое») правительство запретило. На том стоят, предатели…
Красный «Пегас-Ландкрузер» летел по вечерним улицам Канделябринска с такой внушительностью, что все машины, идущие по встречной полосе, притормаживали, едва завидев, что серый асфальт дороги в лоб рассекает едва ли не химерическое, пылающее чудовище с дорогущим частным номером, на котором стоят не цифры, а буквы, и буквы эти в свете фар читаются как «Space Shuttle». Под музыку Бернда Дер Графа, с его мощными вербальными пассами-заклинаниями на немецком, чувство полета усиливалось многократно.
— Всегда хотел спросить, — Курвиц сидел впереди и плавно дирижировал руками в такт пробирающей до костей музыки, — почему Канделябринск назвали Канделябринском, не знаешь, Север?
— Наверное, из-за бухт. Если посмотреть на береговую линию сверху, кажется, что поставили громадный канделябр из бухт и мысов прямо в море… Вообще, я даже посвятил этому один свой стих… Могу вспомнить…
— Красиво! — сказал Гоголь, поджимая педаль газа. — А вот и зажгли свечи на вашем канделябре, Север! Вы счастливый человек, и сами об этом не знаете…
Северин Олегович задумался…
— Ну, это как сказать, как посмотреть…
— Это про нас, понимаете, — прокомментировал Гольцов свое стихотворение, — про славян… Мы слишком все заматериализовались и проигрываем битву темным зеркалам Правды уже очень давно. Какое же тут счастье?
Неожиданно голос подал Гримасник, что сидел вполуразвалочку на третьем сидении «Пегаса»:
— Вы, Север, и понятия не имеете, как далеко продвинулось русское слово… Лечитесь и учитесь и оставайтесь такими же сумасшедшими. Вселенная вас любит. Получите, навскидку:
— Много ты понимаешь в селедке, пацан! — буркнул Северин Олегович.
Здесь встрепенулся и Абзац:
— Грим! И ты туда же?.. Сними плащи и облики сиюминутности… Ты, брат мой, слишком юн для такой морали… Лучше вспомни океан… Ты читал совсем другие тексты… И она тебя услышала, твоя любимая Каллистамейра…
— Абзац! — Курвиц не на шутку вскипел химерической эмоциональной атакой. — Отставить готику, слышишь! Сегодня у нас хард, дарк и трэш… «Сегодня» продлится до конца Манвантары, ясно, лирик тонкий со взором горящим?!
Да, поэты новой волны, похоже, открыли Википедию гораздо раньше него, Северина Гольцова. Ну а если они поют о новых энергиях, мать их разэтак, эти энергии, черт их знает, во что они выльются и откуда льются, — приходится учить матчасть.
— Глеб, хочешь харда?! — подхватил Гоголь. — Так это пожалуйста!
Он вывернул руль, и Пегас мягко вылетел на газон и понесся в пятно света от фонаря. Северин Олегович чертыхнулся, предчувствуя жесткие препятствия, таящиеся во мраке за пятном света…
Еще один гравитационный удар на крутом повороте, Пегас становится на дыбы, вновь заливисто ржет…
— Эй, полетаем! — восклицает Гоголь; Дер Граф откликается взрывом басового аккорда, Гримасник вторит им обоим и Пегасу боевым кличем… в лобовое стекло бьют радужные сполохи… Мать фонарную, откуда?!
Гольцов сжимает ручку дверцы, за окном полосы мрака чередуются с радужным сиянием, тело теряет вес и будто даже приподнимается на пружинистом сиденье, на секунду появляется идиотская мысль, будто он умер при аварии и сейчас несется на тот свет в несуществующем уже Ландкрузере…
Адски-ангельски-огненная музыка дразнит рваным ритмом синтезаторов и перкуссии, где-то в невообразимой дали переливаются звонкие нотки сириновского женского вокала. Вступает Граф, и Курвиц вдруг на чистейшем немецком подпевает, запрокинув голову и самозабвенно прикрыв глаза.
Тень в боковом стекле.
Северин Олегович скосил глаза и едва не отпрянул: в окно билась серо-розовая птица. Нет — это была просто игра света от мелькающих фонарей — синий, оранжевый, синий, оранжевый.
Фиолетовское шоссе. Вот где парни сняли особняк. Да, здесь можно загулять громко и надолго. Пегас мягко спружинил об асфальт, словно и впрямь совершил посадку. Полосы сине-оранжевого света неслись по салону.
— Хорошо водишь! — прокричал Северин Олегович в затылок, точнее в пятиконечную звезду, Гоголя. Звезда с достоинством качнулась.
— У кого еще остались балладные настроения?! — грозно вопросил Курвиц.
— Не кипятись, щас сымпровизируем постмодерн! — пообещал Абзац.
— Но вначале — мостмодерн! — Курвиц указал на сверкнувшие угрожающим черным чугунные витые ворота, а Гоголь уже направлял к ним маневренного Пегаса. — Наш мост между слабовидящей прозой житейской пошлой самодостаточности и просветляющими оксюморонами истинно настоящего момента!
Ворота раскрылись автоматически, и грохочущий акустическими системами автомобиль, словно сказочный огнедышащий дракон, «приземлился» во внутреннем дворе замка.
— Вот, Север, скромное обиталище восьмерых путешественников по субкультурным просторам Вселенной, — Курвиц ободряюще хлопнул в ладоши. — Хорохор, в багажнике наше препинание и пропивание, заберешь?
Произведения шести современных авторов о зигзаге истории, более крутом, чем все упражнения попаданцев по изменению хода истории, более дерзновенном, чем однообразные войны магов, империй и разведок. Встречайте сборник возрожденной коммунистической фантастики, продолжающей лучшие традиции советской и зарубежной НФ — традиции прогресса, эмансипации и борьбы за освобождение всех разумных существ в нашей Вселенной и ее окрестностях! Куда движется человечество согласно неумолимым законам истории? Как не заблудиться по дороге и не остановиться в развитии? Чего требует будущее не от эксклюзивных избранных ведьмаков, генетически трансформированных принцесс и бойцов галактического спецназа, — а от массы обычных людей, таких же как ты, читатель? Поехали!
2147 год. Нанотехнологии продлевают жизнь. Генетически модифицированные насекомые очищают городской воздух от загрязнений. Идеальный вид безопасного транспорта, телепортация, предлагается фирмой International Transport, ставшей лидером в мире, который контролируют корпорации.Джоэль Байрам занимается «очеловечиванием» искусственного интеллекта и параллельно пытается спасти свой брак. Обычный парень с типичными проблемами двадцать второго века. Пока террористы не взорвали транспортный узел и его телепортация пошла не так.Теперь Джоэлу предстоит перехитрить «теневую фирму», уничтожить религиозную секту и избавиться от «двойного эффекта».
Аркадий (1925–1991) и Борис (1933–2012) Стругацкие – русские советские писатели-фантасты, поднявшие отечественную фантастику до высот мирового уровня. Переведенные на все основные языки, изданные суммарным тиражом более 500 миллионов экземпляров, их книги до сих пор экранизируются, активно обсуждаются и служат источником вдохновения для нового поколения писателей и читателей. В этот том вошли «Страна багровых туч», «Извне», «Путь на Амальтею» и избранные рассказы.
Москва, XXII век. Сухой и чистый, единый, вымирающий мир. Умеренная политкорректность, во главе угла правило: «Живи сам и не мешай жить другим». Отсутствие идей, отсутствие заблуждений. Принудительное деторождение, возможно, тихое клонирование. Никому, в общем-то, ничего не надо. Главная героиня Наташа Данилова, капитан-оперативник Седьмого Особого отдела, ненавидит «крыс», как по привычке именуются асоциальные элементы. Тем более что «крысы» нового поколения отнюдь не безобидные бомжи, а новая раса людей, мутанты, наделённые сверхспособностями, но совершенно невосприимчивые к человеческой культуре, в которой и не нуждаются.
100 слов в день.Такой лимит устанавливает государство для каждой женщины в США. Каждая женщина обязана носить браслет-счетчик, и, если лимит будет превышен, нарушительница получит электрический разряд.Вскоре женщин лишают права работать. Девочек перестают учить читать и писать в школах. Их место теперь – у домашнего очага, где они молчаливо должны подчиняться мужчинам.Такая же судьба ждет и доктора Джин Макклеллан, которая должна теперь оставить научную карьеру, лабораторию, важные эксперименты. Но случай заставит ее побороться за возвращение голоса – своего, своей дочери и всех остальных женщин.
Есть мандарины, работать при утреннем свете и… ампутировать фалангу указательного пальца на правой руке. Какие рекомендации услышишь ты от машины счастья? Перл работает на огромную корпорацию. По запатентованной схеме она делает всех желающих счастливее. Советы механизма бывают абсурдными. Но Перл нравится работа, да и клиенты остаются довольны. Кроме ее собственного сына – подростка Ретта. Говорят, что «счастье – это Apricity».