Дезавуация - [5]
Гольцов молча кивнул на все обратившиеся к нему взгляды собратьев-поэтов и сел в крайнее кресло. А кто там на галерке? Северин Олегович обернулся… Неужели еще какая-то молодежь приперлась на это сборище?
На самом последнем ряду дружной компанией сидели пять молодых упакованных в готическо-рокерские одежды парней, контрастом к их кожаным жилеткам, кепкам и замысловатым перевязям были веселые разноцветные надутые гелием шарики с мордашками смайликов. Шарики на нитках парни приторочили к себе так, чтобы были свободны руки. Глеб Курвиц был среди них. В левой руке Курвиц держал свою свежеизданную раскрытую книгу, что-то бубнил, очевидно, начитывая текст. Заметив издали взгляд Гольцова, Курвиц приветливо помахал ему книгой. Северин Олегович не среагировал.
«Вот же, — подумал он с досадой, — ему плюнь в глаза, а он: божья роса…».
На сцену вышла Модеста Ольгердовна Крейцер.
— Добрый вечер всем: нашим гостям, ветеранам перестройки, вам, дорогие мои писатели, хотя правильно считать, что гости сегодня здесь мы, члены Канделябринского городского ЛИТО имени Федора Гавриловича Зареченского. И по праву открыть сегодняшнее показательное выступление мы просим почетного гражданина Канделябринска, композитора и заслуженного маэстро, автора-исполнителя своих более чем четырехста песен, Аскольда Борисовича Непряткина, заодно поздравив его с шестидесятилетием творческого стажа. Итак, уважаемые коллеги и гости, под ваши бурные, горячие аплодисменты я приглашаю на сцену…
Бодрячок Непряткин сегодня, слава Богам, не пел, а лишь исправно отстучал по клавишам рояля свою новую увертюру «Штормовое предупреждение». Северину Олеговичу примерно на третьей минуте увертюры отчетливо показалось, что луч красного прожектора, бьющий в лысину заслуженного мэтра, даже побагровел, а рояль несколько раз отъезжал на скрипучих колесиках от исполнителя, как при качке. Очевидно, всему залу досталось от новаторства и драматизма музыкальной темы «Штормового предупреждения». Оргкомитет ветеранов перестройки наградил Непряткина пышным букетом цветов и пожизненной контрамаркой бесплатного посещения музея истории Канделябринска.
После выступления Непряткина на сцену, как из рога изобилия, посыпались поэтические таланты ЛИТО. Благочинно предупрежденные о том, что читать нужно не более одного стихотворения за прием, поэты горели неотступным желанием пролонгировать «светлый поток», но Модеста Ольгердовна с первого ряда давала сердитую отмашку рукой каждому из таких нерадивых отступников. Наконец очередь дошла до Курвица. Северин Олегович напрягся…
Глеб Курвиц вышел на сцену в сопровождении своей подписки, которую он, ослепительно улыбнувшись в микрофон, представил как неотъемлемую часть своего «лирического промоушена». Нагловатый новатор слова расположил своих растатуированных кожаных соратников, обвешанных шариками-смайликами, позади себя полукругом. В руках у соратников блеснули лезвия… Зал притих.
Глеб Курвиц с важностью заступил под потоки световой инсталляции сине-белых «Большого похерить» и «фаллической колонны» на фоне «огненного штормового предупреждения»…
— Стихотворение из вечности, — сказал Курвиц, артистично воздев правую разведенную пятерню над собой, над своей раскрытой книгой в левой руке и над залом, — «Время в рассрочку», посвящается Любви и Вселенной…
Великолепно прочтенное стихотворение заворожило публику. Курвиц подал знак, и парни из его подписки дружно чиркнули лезвиями по ниточкам разноцветных шаров… Отпущенные шарики каким-то дивным образом, словно управляемые, полетели не к потолку сцены, а сгруппировавшись в красивый радужный клин, направились в центр зала и, покружив над головами обомлевших зрителей, так же загадочно рассыпались…
Аплодисменты, сначала робкие, превратились в единый хор.
Северин Олегович встряхнул головой…
Что-то не сходилось. Не было в книге Курвица такого стихотворения! Не было. Гольцов, манерясь и отплевываясь, проштудировал всю курвицкую писанину еще неделю назад… Заметив, что сидевший рядом начинающий поэт Ник Опырин держит в руках книгу Глеба, Северин Олегович попросил ее у Опырина на секунду. Открыл… Все стихи были совершенно другие, неизвестные и другие… Гольцов не поверил. Посмотрел на обложку. Обложка та же… Чертовня какая-то! Однако времени удивляться больше не оставалось. Модеста Ольгердовна объявила его выход.
«Жизнь дурна!» — шепнул себе под нос Гольцов заветные слова и встал с места… — Вы все лжете, — продолжал он шептать, подымаясь на сцену. — Вот она, точка «альфа и омега» моего пути! — дошептал он, становясь у микрофона. В голове что-то ярко вспыхивало. От какого света стоило больше защищаться: от внутреннего или внешнего? Дьявольски риторический вопрос…
Северин Олегович глубоко вздохнул, нацелил свой взгляд куда-то в заоконное пространство, отыскал на холсте вечернего неба едва различимую облачную дымку, в которой, как ему показалось, прочитывался плазменный след от гневного росчерка Перуновой молнии, придал себе вольно-торжественную осанку и начал:
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.