Дейзи Джонс & The Six - [60]

Я восприняла ее слова немного в штыки, но Камилла все равно не изменила своей позиции. В отношении кого угодно она всегда очень хорошо знала, кто и что должен делать, и не стеснялась высказываться напрямик. И на самом деле страшно раздражало то, что она в итоге оказывалась права. И то, как она потом не упускала случая обмолвиться: «А я тебе говорила». Вот делаешь что-нибудь, чего она не советовала, и ничего не получается. И сразу начинаешь ежиться в ее присутствии, ожидая в любой момент услышать: «Я же тебе говорила». Причем ей всегда удавалось обронить это именно в тот момент, когда ты оказывался без защиты.

Камилла: Если ко мне приходят и спрашивают совета, а потом ему не следуют и все идет наперекосяк, в точности как я и предполагала, – так что я должна, по-твоему, говорить?

Карен: Я заявила ей:

– Грэм уже взрослый человек. Он сам способен справиться с тем, во что ввязался. И не мне решать за него.

– Нет, тебе, – возразила Камилла.

– Нет, не мне, – твердо ответила я.

Камилла: Тогда я снова сказала ей:

– Нет, тебе.

Карен: И так мы продолжали с ней переговариваться, покуда я не сдалась.

Дейзи: Мы записывали песню, и Джулия сидела в контрольной. В тот день они все вместе приехали проведать Билли. Почему-то забарахлил микрофон, и я сидела ждала, пока его отладят.

От нечего делать я заглянула в контрольную комнату и спросила у Джулии, не хочет ли она печенья. Та стянула с головы наушники и ответила:

– А мне папа разрешит?

Это было так мило!

Тогда Тедди наклонился к кнопке связи и сказал:

– Джулия интересуется, можно ли ей поесть печенья.

Билли в своей кабинке тоже подался к кнопке и ответил:

– Да, можно. – А потом добавил: – Только убедись, что это… нормальное печенье.

Я взяла Джулию за ручку, и мы пошли с ней в кухню. Там взяли печенье с арахисовым маслом посередине и разъединили надвое. Джулия сообщила, что она любит ананасы. Я это запомнила, потому что тоже люблю ананасы, и сказала ей. Она так обрадовалась тому, что у нас есть с ней что-то общее! Я ей сказала, что мы с ней как-нибудь непременно съедим на пару ананас. Потом в кухню пришла Карен, а Камилла позвала Джулию, и я отвела ее к матери. Джулия помахала мне ладошкой на прощанье, а Камилла поблагодарила за то, что я присмотрела за девочкой.

Камилла: И всю дорогу домой [Джулия] говорила:

– А Дейзи Джонс может стать моей лучшей подругой?

Дейзи: Как только они ушли, Эдди позвал меня и Карен обратно в кабинку. И кто-то – уже не помню кто – обмолвился, что я умею ладить с детьми. И тогда Эдди сказал:

– Клянусь, из тебя выйдет отличная тетушка.

Едва ли кто-то стал бы говорить про отличную тетушку, если бы считал, что из тебя может выйти хорошая мать. Впрочем, я как никто знала, что хорошей матери из меня не выйдет. У меня и в мыслях не было вообще становиться чьей-то матерью.

Вскоре после этого я написала песню «Надежда тебя любить».

Билли: Когда Дейзи показала мне свою «Надежду», я подумал: «Из этого бы получилась отличная фортепианная баллада». Это была такая, знаешь, печальная песня о любви. О том, как желаешь кого-то, кем не можешь обладать, и понимаешь, что все равно будешь о нем грезить.

– А как ты сама ее слышишь? – спросил я.

Дейзи спела мне маленький отрывок, и я сразу… уловил песню. Я услышал, какой она должна быть.

Дейзи: И Билли мне сказал:

– Это твоя песня. В записи должны звучать только ты да фоно. И ничего больше.

Карен: Это потрясная была песня, и здорово, что она вошла в альбом. И я страшно ею гордилась. Там была лишь поющая Дейзи и я на клавишных, и всё. Прикинь, две телки, зажигающие рок!

* * *

Билли: После этого мы с Дейзи еще много чего написали вместе. Работали мы либо в студийной комнате отдыха, либо у Тедди в его гостевом домике при бассейне, если нам требовались тишина и покой.

Я показывал ей что-то, над чем работал, а Дейзи помогала довести это до совершенства. Или наоборот – мы воплощали какую-нибудь из идей, возникших у Дейзи.

Род: Казалось, в то время Билли и Дейзи чуть не каждый день являлись в студию с новой песней.

Грэм: Это невероятно будоражит, когда ты постоянно занят творчеством! Мы то работали над треками к «Полуночам», то еще что-то наслаивали к уже записанной «Немыслимой женщине», а потом еще и Дейзи с Билли постоянно приносили нам что-то новенькое, что всех нас приводило в восторг.

Карен: В тот период среди нас царило какое-то всеобщее маниакальное сумасшествие. Очень много людей, бродящих туда-сюда по студии. Очень много песен, проходящих через наши руки. И постоянно – запись, запись, запись… И каждую песню проигрываешь по тысяче раз, с каждым разом пытаясь еще что-нибудь улучшить.

Столько всего требовалось сделать – мы были постоянно чем-то заняты. Причем все мы собирались в студии с самого утра, еще похмельные с прошлой ночи. В десять утра мы были точно зомби! Пока кофе с колой не приводили нас в чувство.

Род: Все, что уже было записано, звучало потрясающе.

Арти Снайдер: Когда песни начали собираться в альбом, мы поняли, что у нас в руках – нечто совершенно выдающееся.

Билли с Тедди постоянно задерживались допоздна, прослушивая готовый материал. Проигрывали записанное снова и снова. В те ночи в контрольной комнате сосредоточились все наши силы, вся наша энергия. В остальной студии было абсолютно тихо, на улице – кромешный мрак. И только мы втроем сидели и слушали, как делается рок.