Дейзи Джонс & The Six - [4]
Дейзи: Все вокруг говорили, что мне старшую школу не закончить, но я все же это сделала. Когда я шла по сцене, чтобы получить аттестат, Симона восторженно аплодировала мне в зале. Она так мною гордилась! И тогда я тоже начала собой гордиться.
В ту же ночь я вытащила аттестат из обложки, сложила в несколько раз и использовала как закладку в «Долине кукол»[7].
Симона: Когда провалился мой первый альбом, компания звукозаписи сразу меня послала, а мой продюсер дал нам пинка с принадлежавшей ему виллы. Я нашла себе работу официантки и перебралась жить к двоюродной сестре в Леймерт-Парк. А Дейзи пришлось вернуться к родителям.
Дейзи: Я просто сложила у Симоны свои вещички и вернулась в родительский дом. Когда я вошла в дверь, мама, куря сигарету, разговаривала по телефону.
– Привет, я вернулась, – сказала я.
– А у нас новый диван, – отозвалась она и продолжила болтать по телефону.
Симона: Вся красота Дейзи – от матери. Жанна была изумительно красива. Помню, я тогда видела ее несколько раз. Огромные глаза, очень пухлые губы. От нее исходила какая-то особая чувственность. Все вокруг вечно говорили, что Дейзи – просто вылитая мать. Да, они были похожи, но я-то знала, что Дейзи об этом лучше даже не заикаться.
Однажды я обмолвилась ей:
– У тебя очень красивая мама.
– Ну да, красивая, – отмахнулась Дейзи. – И больше ничего.
Дейзи: Когда нас выперли из дома, где мы жили с Симоной, я впервые отчетливо поняла, что как-то негоже плыть по течению и сидеть на шее у других людей. Мне было тогда семнадцать, если не ошибаюсь. И именно тогда я впервые задумалась, а есть ли у меня вообще в жизни какая-то цель.
Симона: Иногда, когда Дейзи бывала у меня дома, она принимала душ или мыла посуду. И я слышала, как она поет что-нибудь из песен Джонни Кэша или Дженис Джоплин. Особенно любила петь ее «Мерседес-Бенц». У Дейзи это выходило лучше, чем у кого-либо. Можете себе представить! Я лезла из кожи, пытаясь получить новый контракт на звукозапись: постоянно брала уроки вокала, реально над этим работала – и рядом Дейзи, у которой все это получалось легче легкого. Я прям готова была ее за это возненавидеть! Вот только Дейзи возненавидеть не так-то просто.
Дейзи: Одно из моих излюбленных воспоминаний… Мы с Симоной едем по Ла-Сиенега – кажется, в «бээмвэшке», что у меня тогда была. Теперь там отбабахали огромный торговый центр – а в ту пору там находилась знаменитая студия звукозаписи The Record Plant. Не знаю, куда мы тогда направлялись – может быть, в Jan’s перехватить по сэндвичу. Но точно помню, что слушали мы альбом Кэрол Кинг «Гобелен». И помню, зазвучала песня «У тебя есть друг». Мы с Симоной стали очень громко петь, чуть не заглушая саму Кэрол Кинг. И в то же время я внимательно вслушивалась в текст песни. Я глубоко прочувствовала, о чем там говорилось. Эта песня всегда наполняла меня признательностью к моей драгоценной подруге Симоне.
И меня вдруг охватило такое ощущение душевного покоя, приходящего с осознанием того, что в мире есть человек, который готов ради тебя на все, готов сделать ради тебя что угодно. До Симоны у меня еще никогда в жизни такого человека не было. Слушая тогда в машине эту песню, я даже немного прослезилась. Повернулась к Симоне, открыла было рот, чтобы сказать ей об этом, – и она тут же кивнула: «Я тоже».
Симона: Я чувствовала своим долгом заставить Дейзи что-то делать с таким-то голосом. Но Дейзи ничегошеньки не собиралась делать, если у нее не было на то желания.
К тому времени у нее стал проявляться настоящий характер. Когда мы только познакомились, Дейзи была еще очень наивной, так что [усмехается], скажем так: она стала куда жестче.
Дейзи: Я встречалась тогда с двумя парнями, причем один из них был Уайет Стоун из группы The Breeze. Сразу хочу сказать, я вовсе не испытывала к нему таких же чувств, что он ко мне.
Однажды ночью мы курили травку на крыше его апартаментов в Санта-Монике, и Уайет сказал:
– Я так сильно тебя люблю, и мне совсем непонятно, почему ты меня не любишь.
На что я ему ответила:
– Я люблю тебя так, как вообще способна любить кого-либо.
И это было чистой правдой. На тот момент мне действительно не хотелось обнаруживать перед кем-то свою уязвимость. В более юные годы мне уже довелось почувствовать себя слишком слабой и легкоранимой, и больше мне этого точно не хотелось.
И вот той ночью, когда Уайет отправился в постель, мне никак не спалось. И я увидела листок бумаги с текстом песни, что он сочинил, – причем явно написанной обо мне. Там что-то было про рыжую девчонку и упоминались большие кольца в ушах, что я тогда постоянно носила. А еще припев о том, что у меня большое сердце, но в этом сердце нет любви. И я глядела на написанные им слова и думала: «Но это же совсем не так!» Он абсолютно меня не понял! И вот я постояла немного над его творением, подумала, а потом взяла бумагу с ручкой и записала кое-что, пришедшее мне в голову.
Когда он утром встал, я ему сразу сказала:
– Было бы лучше, если бы припев у тебя звучал как-то так:
Ведущая затворнический образ жизни легенда старого Голливуда Эвелин Хьюго объявляет, что готова представить публике свои мемуары. Всю ее карьеру сопровождали загадки, сенсации и многочисленные скандалы. Мир жаждет узнать историю иконы кинематографа из первых уст. Осталось выбрать человека, которого допустят к работе с кинозвездой. Удивительно, но доверенным лицом Эвелин выбирает никому не известную сотрудницу глянцевого журнала Моник Грант. Они не знакомы, никогда не встречались, разве что отец Моник когда-то работал в сфере кино. Моник обескуражена свалившейся на нее внезапной популярностью.
Эмме Блор повезло встретить настоящую любовь. Она планировала провести с Джессом много лет, чтобы у их истории был счастливый конец. Вместе они пережили взросление, объездили полмира и всегда знали – они родственные души, с рождения. Когда вертолет Джесса пропал над Тихим океаном, Эмма потеряла частичку себя. Нельзя полюбить кого-то так же сильно. Он был слишком хорош, чтобы заменить его на другого, а ушел слишком трагично, чтобы не сравнивать его с другими. Но жизнь подчас дарит нам сюрпризы. Большой настоящей любви свойственно повторяться.
В свои двадцать девять лет Ханна понятия не имеет, чего хочет от жизни. Она жила в шести городах и сменила бесчисленное количество работ. После возвращения в Лос-Анджелес в один из вечеров она встречается в баре с подругой детства и своим бывшим парнем. После полуночи оба предлагают ей покинуть заведение. Ханна колеблется. Что будет, если она пойдет с Габби? А если с Итаном? С этого момента ее жизнь развивается по двум разным сценариям. Ханна переживает последствия каждого решения.
Элси и Бен просыпаются наутро после свадьбы. В Элси кипит энергия, она торопится начать новую жизнь, но Бен останавливает ее. У них впереди целая вечность, и они все успеют. Вместе. …Элси потеряла Бена всего через девять дней после свадьбы. Это была любовь с первого взгляда. Роман, который длился только полгода. Но жить без Бена теперь невыносимо. Истории прошлого и настоящего переплетаются в голове Элси. История их с Беном любви — красивая, яркая, загадочная — увлекает ее в мир воспоминаний. Но помощь приходит с неожиданной стороны — от человека, который знал Бена лучше всех на свете.
«Ты слышала о сверхновых? Они ярче всех горят в небе, но быстро затухают — этакие короткие вспышки невероятной энергии. Мне нравится думать, что у вас с Беном было нечто подобное… за короткий промежуток времени вы с ним испытали столько страсти, сколько другим не выпадает за всю их долгую жизнь». Элси Портер — обычная молодая женщина слегка за двадцать, с которой происходят отнюдь не обычные вещи. В дождливое первое января она едет за пиццей, совсем не ожидая встретить в пиццерии на Новый год кого-то еще, и уж тем более познакомиться с кем-то настолько обворожительным, как Бен Росс.
Оккупированный гитлеровцами белорусский хутор Метелица, как и тысячи других городов и сел нашей земли, не склонил головы перед врагом, объявил ему нещадную партизанскую войну. Тяжелые испытания выпали на долю тех, кто не мог уйти в партизаны, кто вынужден был остаться под властью захватчиков. О их стойкости, мужестве, вере в победу, о ценностях жизни нашего общества и рассказывает роман волгоградского прозаика А. Данильченко.
Всемирная спиртолитическая: рассказ о том, как не должно быть. Правительство трезвости и реформ объявляет беспощадную борьбу с пьянством и наркоманией. Озабоченные алкогольной деградацией населения страны реформаторы объявляют Сухой закон. Повсеместно закрываются ликероводочные заводы, винно-водочные магазины и питейные заведения. Введен налог на пьянку. Пьяниц и наркоманов не берут на работу, поражают в избирательных правах. За коллективные распития в общественных местах людей приговаривают к длительным срокам заключения в ЛТП, высшей мере наказания — принудительной кодировке.
Роман К. Кулиева в двух частях о жизни и творчестве классика туркменской литературы, философа и мыслителя-гуманиста Махтумкули. Автор, опираясь на фактический материал и труды великого поэта, сумел, глубоко проанализировав, довести до читателя мысли и чаяния, процесс творческого и гражданственного становления Махтумкули.
Действие этого многопланового романа охватывает период с конца XIX века и до сороковых годов нашего столетня, оно выходит за пределы дореволюционной Монголии и переносится то в Тибет, то в Китай, то в Россию. В центре романа жизнь арата Ширчина, прошедшего долгий и трудный путь от сироты батрака до лучшего скотовода страны.
В сборник известного туркменского писателя Ходжанепеса Меляева вошли два романа и повести. В романе «Лицо мужчины» повествуется о героических годах Великой Отечественной войны, трудовых буднях далекого аула, строительстве Каракумского канала. В романе «Беркуты Каракумов» дается широкая панорама современных преобразований в Туркмении. В повестях рассматриваются вопросы борьбы с моральными пережитками прошлого за формирование характера советского человека.
Эту книгу о детстве Вениамин ДОДИН написал в 1951-1952 гг. в срубленном им зимовье у тихой таёжной речки Ишимба, «навечно» сосланный в Енисейскую тайгу после многих лет каторги. Когда обрёл наконец величайшее счастье спокойной счастливой жизни вдвоём со своим четвероногим другом Волчиною. В книге он рассказал о кратеньком младенчестве с родителями, братом и добрыми людьми, о тюремном детстве и о жалком существовании в нём. Об издевательствах взрослых и вовсе не детских бедах казалось бы благополучного Латышского Детдома.