Девятка мечей. Игра на опережение - [43]

– Она же не в Вертавейне… – только и смогла выдавить из себя.

Селия ишт Мазера, моя кузина… Я ведь пошла в отца, а они с братом почти копия друг друга. Селия тоже папина дочка. Мы с ней погодки.

– Трупу от силы три дня, – равнодушно вбил гвоздь в кровоточащее сердце непосредственный начальник. – Значит, либо она ехала погостить к вам, либо преступник силой привез ее в Вертавейн, чтобы совершить ритуал.

– Еще и ритуал… – одними губами прошептала я и таки сползла на спинку стула. Сознание не потеряла, но дышала так, будто на грудь давил камень.

Меня подхватили под мышки и поднесли к окну. Странно, но помогло, после насильно влитой рюмки чего-то крепкого и вовсе полегчало. Закашлявшись – спиртное попало не в то горло, отстранила руки Синглера и прошептала: «Все, прошло уже».

Стараясь отвлечься от главного, думала о всяких мелочах, вроде того, откуда в переговорной взялась бутылка. Ее точно не было на столе, значит, притаилась на полке. Вероятно, держали для высоких гостей, а пришлось изводить на меня.

– Сходите в лабораторию, – мягко попросил Лотеску. – Понимаю, тяжело, но нужно. Если чувствуете, что не справитесь одна, возьмите провожатого. Неврис, проводите ишт Мазеру. Все же это не просто труп, а кузина. Магдалена, вы способны мыслить, или даже не стоит включать изопроектор? Там записи с кристаллов вокзала, есть кое-что примечательное.

Помахала на лицо руками, утерла слезы и заверила, смогу, выдержу. А душа клокотала от ярости. Сама бы с удовольствием перерезала горло ублюдку!

Лотеску кивнул и потянулся к пульту управления. Повисший над столом двусторонний, особой модели, изопроектор мигнул, и я увидела знакомый перрон. Видно было плохо: темно, вечер уже, но людей много.

– Десять часов, – прокомментировал Лотеску. – Пассажирский из Баррии.

Кивнула, хлюпнув носом. Расписание поездов знаю, понимаю, почему толпятся люди. Это выход для третьего класса, а баррийский состав всегда полон. Он ходит раз в неделю и привозит в Нэвиль новых искателей счастья. На перроне же толпятся родственники и знакомые тех, кто решил с их подачи обосноваться в Вертавейне. Либо же ждут посылок и весточек от близких, переданных с кондукторами.

– А теперь внимательнее, – предупредил Лотеску. – Левый угол, ближе к часам.

Изображение дрогнуло. Картинки быстро сменяли друг друга, пока изопроектор не замер на сцене прибытия баррийского поезда. Тот уже стоял у перрона, обдавая встречающих паром. Двери вагонов открыты; суетятся носильщики, толпятся возле важных кондукторов в гербовых куртках люди… И тут я увидела двоих, мужчину и женщину, протискивавшихся сквозь толпу к выходу. Оба в темных плащах с капюшонами; в руке мужчины чемодан. Вроде все в порядке, спутник заботливо держит за руку, прокладывает дорогу. Только со второго раза поняла, в чем дело: в движениях женщины! Она будто под воздействием дурмана, идет как кукла. Ее толкают, женщина не замечает.

– Ну, что думаете? – Лотеску пристально уставился на меня.

– Что это фарс. Не верю, будто некромант так, открыто… Да, она сложением похожа на Селию, но тот, второй, не преступник. Сообщник – возможно, но не некромант. Не сходится с приметами.

– Уже и точные приметы есть? – одновременно оживились все трое.

Вот так, у меня горе, а им плевать. С другой стороны, лучше отплатить за потерю, чем ее оплакать.

– Да. Я принесла. Вот, – пошарила в сумке и достала блокнот.

Рука дрожала, пальцы с трудом листали страницы.

Передала блокнот Неврису и прикрыла глаза. Пусть изучают, а я пока постараюсь успокоиться. Если разрыдаюсь, упущу след. Ничего, Магдалена, ты справишься, ты сможешь поговорить насчет Селии.

– Замечательно! – Надо же, Неврису что-то понравилось! А я уже решила, что навеки стала для него худшим сотрудником отдела. Откуда только перевели этого блондина? Он точно не из Нэвиля. – Признаться, я полагал, будто вы… Впрочем, неважно. По таким данным – и так чисто! Одна или в паре?

– Одна, – бесцветным голосом ответила я и попросила разрешения выйти.

Долго стояла перед зеркалом в туалете и никак не могла прийти в себя. Холодная вода не помогала. Меня трясло, да так, что пришлось вцепиться в край раковины, чтобы не упасть. Хорошо, я тут одна, а то бы не выдержала. Подобные моменты лучше переживать в одиночестве.

Такой, трясущейся, близкой к истерике, зеленой и бледной, меня нашла Алина.

– Пойдем, чайку попьем. – Она положила руку мне на плечо и по-сестрински поправила волосы. – Они не звери, поймут. Сама все скажу. Вот вчера бы – да, съели и не подавились, а сегодня прошло все. Думаешь, приятно, когда в кабинет врывается вновь назначенный начальник отдела и с порога заявляет: «Одну из сотрудниц убили!»? У вас все девицы в обмороке валялись, мужчины у форточки сгрудились. Дейв, когда опознавал, зеленее тебя был. Естественно, первым делом вызвали тебя – тишина. Потом еще раз – тишина. После того как Лотеску Неврису о твоем задании сказал, все начали вызванивать. Это ж катастрофа, предполагаемая смерть сотрудника от рук преступника не шутка! Лотеску к Барашту ходил. Сама понимаешь, он ответственность за ваши жизни несет. Разумеется, если вы не сами в гущу событий полезли. А тут был сигнал, просили охрану – и вот, голова…