Девятая книга - [8]
Но –
Привлекает волчья стая
Неокрылённого стрижа.
Хотел бы, – взвился до небес,
Для солнца в облаке прорезав
Крылом хотя бы щель,
А лес
Пусть будет полон леших, бесов –
Для тех, кто тоже бесноват:
Себя находит в общей драке
За блага, взятые в заклад
У всех времён, в их полумраке.
…Летишь над речкой? Берега
Её – кисельные, из сказки?
…Шепчи, бессонница-шуга,
Мне о стриже
С крылом в повязке.
* * *
Ах, как ошиблась в выборе,
Приняв
Ходячий разум за большое сердце!
Теперь пора, пора за самоедство
Приняться мне, пока сполохи трав
Не обнажат тропинку средь лугов,
Ведущую к реке, осведомлённой
О том, что – коль цветёт! – вода зелёной
Должна быть и ничем от берегов
Не отличаться.
…Пусть себе текут
В июльский день в лугах июльских травы,
Пусть совпадает их с рекой маршрут
На Астрахань, на ласковые плавни,
Где утки, обживая камыши,
Воде зеркальной оставляют лотос:
Глубокой, тайной святости прообраз,
Поющий сладким голосом души.
как стать НЕ поэтом
Не думай летом о зиме,
Зимой забудь о песне лета, –
Придёт покой к душе поэта:
Вяжи носки... Иль в макраме
Ладь узелок за узелком –
Без мысли выдай-ка скатёрку!
…Потом найдёшь в буфете тёрку,
Натрёшь оранжевую горку:
Поешь морковки с молоком!
Счастливей разных бедолаг,
Кому судьба казала спину,
Ты будешь, пялясь на корзину,
Лишь потребитель всяких благ.
…А между тем – страну людей
Восходом-золотом окатит:
Позолотит берёзам платья,
Зажжёт все маковки церквей.
* * *
…Как мальчик, ожидаешь плясок света?
В жилищах окна вымыли, протёрли.
Приходит май с громами,
С комом в горле,
А ты уже затих в объятьях лета.
Как мало! – жаждать радостей – и только…
Их в двадцать первом веке – кот наплакал.
В цепях вестей обманчивого толка
От счастья зря ты ключиками звякал.
Да будет дождь! Пусть всплески резких молний
Изрежут небо, – всё ж шагни с порога
В живую жизнь ты, изменившись в корне:
Проси побольше горестей у Бога.
* * *
Как разболтала тормоза,
Летя к тебе!..
Терзая скорость,
Примчалась я за полчаса
Из дальних странствий, где мой поезд,
Цедя лавандовый настой,
Дремал на древнем полустанке, –
У дней сегодняшних – изгой
И… бывший милый россиянке.
К тебе приближусь – отойдёшь
Пускай чуть-чуть, чуть-чуть в сторонку,
Колючки выпустив, как ёж, –
И… прекращу за лучшим гонку.
* * *
Не возраст в тягость. Тягостна любви
Последней – и таинственной! – потеря.
Я оказалась точно на мели,
Посередине мглистого апреля,
Когда для неба тусклого не в счёт
В него луча забредшего свеченье.
…А что ж душа? Душа от огорченья
Сама в себя скупые слёзы льёт –
И зачинает в горле твёрдый ком,
Как мать, – его и холя, и лелея…
Как выдержать такое может шея? –
Смещает позвонок за позвонком!
Как выдержать такую пустоту,
Когда – хоть шарь руками! – нету возле
Тебя того, кто схватит на лету
Слова твои, что скажешь только после
Всего, что быть, конечно же, могло, –
Но всё же не случилось между нами.
…Его ко мне хотя бы то влекло,
Что мог молчать заветными словами.
* * *
По воле августа вода
В нутро земли ушла, всосалась,
А ведь в июле показалось,
Что ей не сгинуть никогда.
Вот встала мокрая трава
Под солнцем августа на цыпки,
И ловит праздные улыбки
На лицах граждан синева.
Творцы противились тому,
Что им явила блажь природы:
«Чтоб мы возжаждали свободы,
Дожди нас прятали в тюрьму?!»
А мне – «Да, август был хорош,
Весь для того, чтоб, вымыв кадку,
Июль не ставили ни в грош», –
Смеясь, записывать в тетрадку.
* * *
«Как живёшь? Хоть разбейся в лепёшку,
Всё, что светит, досталось другим?» –
Спросит вечер её и к окошку
Вдруг прилипнет всем телом своим.
«Люди место всё ищут под солнцем,
Тешут прихоти, слабости, блажь.
Ты же, женщина, знайся с колодцем,
За который ты много отдашь!
В нём со временем вызрела темень
В молодецкий колодезный рост.
…Восхищайся ты их отраженьем,
Даже в полдень негаснущих звёзд!»
«От замшелого сруба снаружи
Взгляд глубокий легко отведу», –
Скажет женщина голосом стужи
Пусть не в этом, в грядущем году.
* * *
И откуда вдруг это волнение?
Сердце рвёт надоевшие обручи…
…И метнулись
влеченье
к влечению,
До свидетелей вряд ли охочие.
Меж влеченьями щель расстояния
На глазах у людей уменьшается…
И не скажут: «Прелюбодеяние!»
И не скажут: «Он с нею якшается».
* * *
…Скорей всего, пишу я не о том:
На что мне сумрак с роющим кротом?!
Скорей всего, дано намного больше
Мне знать о долготе бездонной ночи,
О солнце, уходящем прочь, за холм.
О, как же мне приелась темнота!
…А сумрак – это зверь: пожалуй, хищный.
Всё грезит о норе, как о жилище,
Земное сердце слабого крота.
Крот слеп, зато его ведёт чутьё.
Прислушались его «подруги» совы.
Кротовые ходы,
В нору засовы
Большой радар и тот не засечёт.
Пекусь о солнце, здешнему холму
Приладившему к темю злые травы,
Пригодные для дичи:
«Вы неправы,
О, солнце, но… не знаю почему».
* * *
Теперь ты знаешь, где живу.
Нажал дверной звонок – и двери
Тебе открыла. Удружу
Ещё одной в душе потере.
Тебя впустила в бедный мир,
Где жизнь свои права качает.
По стенам – течь: из тех квартир,
Где ни за что не отвечают.
…Зачем вошёл?.. Душа с душой
О лете общем говорила,
А вот бедой пережитой
Не поделилась: утаила.
Жива моя тоска о нём,
