Девять совсем незнакомых людей - [103]

– Это вовсе не смешно, – сказала Фрэнсис. – Это вызывает у меня желание вступить в Австралийскую футбольную лигу.

Он тихонько одобрительно усмехнулся:

– Моя бывшая говорила, что я ни о чем другом, кроме игры, в жизни не думал. Быть моей женой, вероятно, не доставляло ей особой радости.

– Да что вы, наверняка дело обстояло иначе, – не подумав, брякнула Фрэнсис и поймала себя на том, что разглядывает его мощные плечи, а потому быстро сменила тему: – И чем же вы занялись, закончив играть? Как вы восстанавливали себя?

– Я открыл фирму, консультирующую по спортивному маркетингу, – ответил Тони. – Она неплохо работала, если учесть, что ею руководил дилетант. Я думал, что у меня дела идут лучше, чем у многих моих коллег по команде. У некоторых вообще была полная жопа… ну, то есть загубили они свои жизни.

– Я думаю, полная жопа – подходящее выражение для такого случая, – сказала Фрэнсис.

Он улыбнулся ей, полностью оправдывая свое прежнее прозвище. Улыбка у него и в самом деле была забавная.

– Вы вроде как собрались уничтожить этот огарок, – сказал он.

Фрэнсис виновато поглядела на восковую стружку у себя на коленях.

– Вы первый начали. – Она смела воск на пол. – Ну, рассказывайте дальше. Вы открыли фирму.

– У меня был друг, который сказал мне: «Тебя не достало, что все твои клиенты переводят разговор на твое спортивное прошлое?» Если честно, я никогда против этого не возражал. Мне нравилось, что люди меня узнают, я никогда не отказывался поговорить о своем прошлом. Но вот… в прошлом году у меня появились эти симптомы. Невероятная усталость. Я чувствовал, что не в порядке, еще до того, как обратился к доктору «Гуглу».

Фрэнсис почувствовала легкий холодок. Она была в том возрасте, когда люди не воображают у себя серьезных болезней, а болеют ими.

– И?..

– Ну я обратился к своему врачу, он сделал мне кучу анализов, и по его реакции я понял: дело серьезное, и потому прямо спросил: «Вы думаете, у меня рак поджелудочной железы?» Потому что этого я и опасался – от этого умер мой отец, а я знаю, что такие болезни наследственные. А врач посмотрел на меня взглядом, который я отлично знаю, и сказал: «Исключать ничего нельзя».

Господи боже, черт побери!

– Это было перед Рождеством, когда он вызвал меня, чтобы сообщить результаты. Он достал мою историю болезни, и я потом уже понял, что эти слова сидели у меня в голове, я их все время повторял, и это… меня просто лишало сил, что я так думаю.

– Какие слова? – спросила Фрэнсис.

– Я думал: «Пусть это будет смертельная болезнь».

Фрэнсис побледнела:

– И… но… Что оказалось?

– Да нет, я в порядке, – сказал Тони. – Ничего у меня нет, кроме того, что я определенно веду нездоровый образ жизни.

Фрэнсис выдохнула. Она надеялась, что не слишком заметно.

– Ну, слава богу!

– Но меня потрясло… что я так думал, надеялся на смертельную болезнь. Я подумал: «Приятель, что за срань у тебя в голове?»

– Да, это плохо, – согласилась Фрэнсис. Она чувствовала в себе тот менторский женский порыв, который приводил мужчин в ярость, но не могла с собой справиться: если уж на нее накатывала эта волна всезнайства, а она накатывала, потому что мужчины были такими идиотами… – Значит, вам нужно это лечить. Вы должны…

Он поднял руку:

– Я уже занялся этим.

– То, что у вас появляются такие мысли, очень плохо!

– Я знаю. Поэтому-то я здесь.

– Значит, вам, вероятно, требуется…

Он приложил палец к губам:

– Ш-ш-ш-ш.

– Терапия! – поспешила она.

– Ш-ш-ш-ш.

– И…

– Помолчите.

Фрэнсис замолчала. Она поднесла полотенце к лицу, чтобы скрыть улыбку. Он теперь хотя бы не думает о своей клаустрофобии.

– Расскажите о том ублюдке, который вас развел, – попросил Тони. – А потом скажите, где он живет.

Глава 54

ЯО

Ну и что с ней такое теперь? Заболела? Что это она промокает лицо?

Яо показалось, что акцент Маши, обычно лишь едва заметный, зазвучал отчетливее обычного. То же самое происходило и с родителями Яо. Если их донимали интернет-сервис или проблемы со здоровьем, в их речи усиливался китайский акцент.

Ему пора позвонить родителям. «Ты тратишь свою жизнь на эту женщину!» – сказала ему мать во время их последнего разговора.

– Яо?.. – Маша села в свое кресло, освобожденное Далилой, и теперь смотрела на него. Ее большие зеленые глаза выражали волнение и беззащитность. Видеть ее такой было мучительно.

– У Фрэнсис менопауза, – сказал Яо.

Машу пробрала дрожь.

– Правда?

Яо знал, что Маша ровесница Фрэнсис. Ей тоже за пятьдесят, но она вроде бы не испытывала подобных симптомов. Маша являла собой загадку, разгадать которую Яо отчаялся. Она могла обсуждать самые интимные подробности своей пищеварительной системы, она не стыдилась демонстрировать свою наготу (а с какой стати?) и нередко, когда не было гостей, ходила голой, но слово «менопауза» вызывало у нее дрожь, словно ничего такого с ней не могло случиться.

Яо обратил внимание на маленькое воспаление на шее Маши – комариный укус. Странно было видеть какой-либо изъян на ее совершенном теле.

Она закинула назад руку и почесала укус.

– Раздерете до крови, – сказал он и накрыл ее руку своей.

Маша раздраженно оттолкнула его руку.

– Что-то Далила задерживается, – сказал он.