Девять принцев Эмбера - [8]

Каким родом деятельности я занимался?

Я уселся в кресло за письменным столом и начал методично обшаривать свою память, пытаясь понять, кто я такой. Исследовать самого себя со стороны очень трудно, и, наверное, поэтому у меня ничего не вышло.

Обратиться к врачу? Эта мысль пришла мне в голову когда я рассматривал анатомические рисунки Леонардо да Винчи. Почти машинально я стал повторять в уме некоторые стадии хирургической операции и понял, что в прошлом оперировал людей.

Но я не был практикующим врачом, и мое медицинское образование являлось лишь частью куда более обширных знаний. Так кем же я был? Кем?

Что-то привлекло мое внимание.

Сидя за письменным столом, я видел всю комнату до противоположной стены, на которой рядом с ковром висела антикварная кавалерийская сабля. Вчера вечером я ее просто не заметил, так как сидел спиной к двери.

Я встал с кресла, подошел к стене, взял саблю в руки и невольно поморщился, увидев, в каком состоянии находилось боевое оружие. Мне захотелось взять масленую тряпку и абразив, чтобы привести клинок в надлежащий вид. Значит я разбирался в оружии, по крайней мере рубящем.

Моя рука привычно обхватила эфес, я чувствовал себя спокойно и уверенно. Я отсалютовал. Провел атаку, сделал несколько выпадов и принял оборонительную позицию. Да, я умел фехтовать.

Час от часу не легче.

Я внимательно осмотрелся в надежде, что какая-нибудь мелочь сможет пробудить мою память, но ничего путного не увидел и, повесив саблю на место, вернулся за письменный стол с твердым намерением исследовать его содержимое.

Удобно усевшись в кресло, я выдвинул средний ящик и принялся за работу.

Чековые книжки, конверты, почтовые марки, листы бумаги, огрызки карандашей, резинки — в общем, обычный ассортимент.

Каждый ящик я вытаскивал и держал на коленях, выкладывая предметы на стол по одному, а затем складывая их обратно в том же порядке. Никаких умственных усилий я не прилагал: руки работали сами. Видимо, подобные навыки были частью подготовки, которую я получил в прошлом, и они заодно подсказали мне, что у ящиков всегда надо осматривать дно и боковые стенки.

Тем не менее я чуть было не прозевал одну деталь и спохватился в самую последнюю минуту: задняя стенка правого нижнего ящика была ниже, чем у остальных.

Я наклонился, заглянул в глубь пустого пространства и увидел нечто похожее на плоскую коробку, которая на поверку оказалась небольшим потайным ящичком, запертым на ключ.

Примерно минута ушла у меня на дурацкую возню со скрепками, булавками, шпильками и, наконец, с металлическим рожком для обуви, лежавшим на столе. Рожок для обуви решил исход дела.

В потайном ящичке лежала колода карт.

И когда я увидел рисунок на обложке пачки, я вздрогнул, дыхание мое участилось, а на лбу выступил холодный пот.

Это был рисунок белого единорога, стоявшего на травянистом поле на задних лапах и глядевшего вправо.

Я знал этот рисунок, но не мог вспомнить, что он означал, и мне было обидно до слез.

Я достал колоду из пачки. Обычные гадальные карты с чашами, пиками, мечами и прочими атрибутами. Но картинки..

Я вставил на место оба ящика, но только до середины, чтобы случайно не закрыть потайного, пока не просмотрю колоду до конца.

Картинки выглядели совсем как живые. Казалось, изображенные на них люди готовы были в любую минуту сойти со сверкающих глянцевых поверхностей. Карты были холодными на ощупь, и мне доставляло удовольствие держать их в руках. Внезапно я понял, что когда-то обладал такой же колодой.

Я начал раскладывать карты на столе.

На первой из них был нарисован невысокий человек с хитрыми глазами, острым носом, смеющимся ртом и копной соломенных волос. Его красные, желтые и коричневые одежды напоминали костюм эпохи Возрождения. На нем были короткая кожаная куртка и длинный плащ. Его звали Рэндом. И я его знал.

Со следующей карты на меня смотрел Джулиан. Бесстрастное лицо, непроницаемый взгляд голубых глаз, черные волосы ниже плеч. Белые доспехи, именно белые, а не серебристые или с металлическим оттенком, создавали такое впечатление, словно он с головы до ног был покрыт эмалью. Я знал, однако, что, несмотря на кажущуюся хрупкость, даже декоративность, эти доспехи смягчали практически любой удар и их невозможно было пробить. Именно над Джулианом я одержал победу, после чего он швырнул в меня бокал с вином. Я его знал, и я его ненавидел.

На третьей карте я увидел смуглого черноглазого Каина, в черном с зеленым отливом атласном костюме и треуголке набекрень, украшенной плюмажем из зеленых перьев. Он стоял ко мне в профиль, отведя одну руку в сторону и вывернув носки сапог. На поясе его висел кинжал, в рукоять которого был вставлен большой изумруд. Я не помнил, в каких мы были отношениях.

Следующим был Эрик. Красивый мужчина с длинными волосами цвета воронового крыла, настолько черными, что они отливали голубизной. Борода его курчавилась, обрамляя улыбающийся рот. Одетый в простой кожаный камзол, кожаные чулки, плащ-накидку и высокие черные сапоги, он стоял, заткнув большие пальцы сильных уверенных рук за пояс (правая рука рядом с черными перчатками). На красной перевязи с застежкой из большого рубина висела серебряная шпага. Стоячий воротничок и манжеты рубашки были оторочены красной канвой. Это он, Эрик, хотел погубить меня, подстроив автомобильную катастрофу, и чуть было не преуспел в этом намерении. Я смотрел на своего брата и чувствовал, что в глубине души я его немного боюсь.