— Прости, Рауль. Я не должна была к тебе сейчас с этим приставать. Думаю, с тебя уже хватит. Что тебе сказать про отца, кроме того, что мне очень жаль?
— Ты правда думала, что я убью его?
— Нет, Рауль.
Пауза. Он сказал странным голосом:
— Похоже, ты правда меня понимаешь.
— По-моему, да. Даже последние двадцать четыре часа… Мир сошел с ума и все ценности пошли кувырком… Я должна была знать, глубоко внутри, что ты — это ты, и этого достаточно. Я хочу, чтобы ты узнал, а потом уйду. Я любила тебя все время, не переставала, и люблю тебя сейчас. — Он не шевелился. Я повернулась к замку. — Ухожу. Спокойной ночи.
— Куда ты идешь?
— Кто-нибудь отвезет меня на виллу Мирей. Твой дядя Ипполит меня вопросил. Я… Не хочу быть в Валми.
— Залезай в машину. Я тебя отвезу. Давай, давай. И куда, по-твоему, я отправился?
— Не думала. Отсюда.
— На виллу Мирей искать тебя. — Я не говорила, не двигалась, сердце билось медленно, громко и больно. — Линда.
— Да?
— Залезай.
Залезла. Он сел рядом со мной. Темно. Он такой большой и очень близко. Я дрожала. Он не шевелился и не трогал меня. Я сказала первое, что пришло в голову.
— Где ты взял эту машину? Рулетка?
— Ecarté[61]. Линда, побудешь на вилле Мирей с Филиппом?
— Не знаю, не думала. Я очень хорошо к нему отношусь, но…
— Ему будет одиноко, даже с Ипполитом. Может, возьмем его с собой в Бельвинь?
— Рауль, Рауль, я не думала…
Я остановилась, приложив руки к лицу.
— Что, моя хорошая?
Я спросила прямо в руки:
— Ты имеешь в виду, что ты все равно… Возьмешь меня?
Он глубоко вдохнул, не ответил. Неожиданно повернулся и притянул меня к себе, вовсе не нежно. А что мы друг другу говорили, будем помнить только мы. Мы говорили долго…
Потом, когда мы уже научились смеяться, он спросил с улыбкой в голосе:
— А ты до сих пор не позволила мне признаться, моя красивая. Не думаешь, что уже пора?
— О чем ты говоришь? Признаться в чем?
— Что я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя.
— А, в этом…
— Да, черт побери, в этом.
— Рискну поверить.
Это были мои последние слева на очень долгое время. В конце концов машина шевельнулась в тумане и поехала через мост.
В книге издательства «Северо-Запад» в переводе Л. Березковской пропущены оригинальные эпиграфы к главам, из которых понятно, почему роман так назван. Например, пропущенный эпиграф к первой главе:
Подумай о роскошествах дворцовых!
Приволье и богатство! Пышные закуски,
Трепещущее на тарелках мясо,
Томимое желанием быть съеденным...
Пиры при свете факелов! Веселье! Игры!
И девять ждут тебя карет — вперед, скорее —
И прямо к дьяволу...
Сирил Тернер. «Трагедия мстителя».
(Перевод М. Лозинского).
В книге «Северо-Запада» было только одно примечание, диалоги на французском переведены не были, поэтому введены примечания с переводом иностранных слов.
