Девять драконов - [125]

— Но кто же поверит в то, что англичане крадут их ЗОЛОТО?

— Все. Каждый.

Кровь прилила к щекам Ту Вэя, и Стивена поразила мысль, что он никогда раньше не видел отца таким взволнованным и восторженным.

— В прошлом году, еще до того, как ты вернулся, половина Гонконга поверила, что я хочу захламить «убежище от тайфунов». Цены на недвижимость на прилегающих территориях взлетели вдвое, а причалы Абердин и Ематей стали осаждать желающие перебросить туда свои корабли из Козвэй Бэя.

— Это был слух.

— Но очень выгодный слух. И как, ты думаешь, они будут реагировать теперь?

— Они свихнутся.

— Как бешеные собаки, — согласился отец. — Те, у кого есть золотые сертификаты, будут штурмовать банки, требуя металл. Многие банки окажутся на мели. Другие опустошат свои сейфы прежде, чем туда сунется правительство. Начнутся грабежи. Начнутся заварушки на фондовых биржах и рынке недвижимости. Все будет гораздо хуже, чем может вообразить себе падкая на сенсации пресса.

Неожиданно многое стало ясно Стивену, включая его собственную миссию в Нью-Йорке. Расхрабрившись от внезапного подъема отца и благодарный ему за доверие, он спросил:

— Это ты организовал провал Цина с Китайской башней?

Ту Вэй взглянул на него холодно:

— Все было бы гораздо проще, если бы ты не ослушался меня. Вернувшись с Тайваня против моей воли и заставив меня спасать твою жизнь, ты сделал меня уязвимым. Разрушив мой план защитить себя, ты тем самым заставил меня одновременно ускорить наступление хаоса и даже углубить его. И поэтому, когда ты прочтешь в своих канадских газетах о том, что Гонконг в огне, только мы с тобой будем знать, почему языки пламени так высоки и жар так силен.

— Будут беспорядки.

— И как ты думаешь, против кого они будут бунтовать?

— Против Аллена Уэя.

— Губернатора, который крадет их золото и отдает его англичанам.

— А это правда — то, что болтают, отец? Что каэнэровцы сделают тебя губернатором?

Опять глава «Волд Оушнз» игнорировал прямой вопрос своего сына и ответил обтекаемо:

— Я не могу изменить или как-то воздействовать на многое, что случится после первого июля. Китай — огромный, Гонконг — маленький. Я не принимал участия в подписании Совместной декларации. Англичане подписывали вместе с правительством КНР. Но кое-что в моей власти… После того как бунтовщики разнесут дом правительства, они займутся гуйло.

Стивен задохнулся от ужаса, представив себе, как белокурые волосы Викки тонут в море разъяренных рук.

— Но ты будешь губернатором в пустоте, — запротестовал он. — Гуйло покинут город в поисках лучших мест.

— Они вернутся.

— Это еще почему?

— Ах, ты упустил самое главное. Вонг Ли будет не чудовищем для Гонконга — он будет его спасителем.

— И кто же в это поверит?

— Те, чье мнение единственное важное — каэнэровцы.

— Ты имеешь в виду, что он назначит тебя губернатором для того, чтобы остановить беспорядки?

— Очень хорошо, — улыбнулся Ту Вэй. — Китайский губернатор для китайского города. Не то что этот баран Аллен Уэй. Китайский губернатор, которого будут бояться бандиты и которому будут повиноваться.

Стивен Вонг покачал головой:

— Но с чего ты взял, что гуйло вернутся?

— Бизнесмены поймут, что сэр Джон — свой парень. В конце концов, я законченный капиталист.

Конечно, подумал Стивен. За годы общения с этими деловыми типами он пришел к выводу — они не вдаются в подробности, их не волнует ничего, кроме стабильности. Но как отнесутся к этому товарищи из КНР?

— А что Пекин думает о законченных капиталистах?

Вместо того чтобы взбрыкнуть от дотошности сына, Ту Вэй Вонг громко рассмеялся:

— Ты просто ребенок. Совсем как твоя мать. «Что подумает Пекин?» — повторил он насмешливо.

Тайпан начал вставать из-за стола, вытаскивая себя и опираясь на стол для верности. Все еще хихикая, несмотря на боль, искажавшую его лицо, он пересек комнату, опираясь на трость. Стивен шел за ним, зная, что, если попытается помочь, костистая фигура отца застынет в его руках. Ту Вэй добрался до старинной горки, которую открыл, и свет вспыхнул внутри.

У Стивена захватило дух. На шелковом шнурке висел колокольчик Чжоу.

— Он настоящий?

Вместо ответа отец взял в руки бамбуковый молоточек и резко ударил. Колокольчик зазвенел чисто и звучно. Отец передал ему молоточек. Стивен знал, что ударить нужно точно в то место, в которое ударил отец. У него не получилось. Колокольчик зазвенел лишь со второй попытки — чудесный звук, но немножко другой. Отец смеялся над Стивеном.

— Что подумает Пекин! Те, чье мнение важно в Пекине — мои «старые друзья» — они воспримут так, как надо. Они подумают — им чертовски повезло, что их «настоящий добрый друг» Вонг Ли будет заботиться об их интересах на побережье Китая.

Отец выложил ему не все. Он собирался получить главный приз, и этим призом было не что иное, как глобальный контроль над Гонконгом, который перейдет в его личную собственность. Он будет чем-то вроде императора или короля, что сделает его сына чем-то вроде принца. Стивен улыбнулся, но был слишком поглощен разными чувствами. Дрожа, он заговорил:

— Я так благодарен, отец, что ты доверился столь недостойному сыну.

— Я верю, что ты больше не ослушаешься меня.