Девять дней в мае - [14]
Первый тайм был вялый и бессобытийный. Небеседин больше смотрел в портативный компьютер, чем на поле. Лишь на последних минутах нападающий «Черноморца» Алексей Антонов замкнул прострел с фланга, и хозяева повели 1:0. В перерыве полностью оголилась двадцатая трибуна, где всегда находились ультрас «Черноморца». Небеседин сообразил, что они понеслись сражаться на Греческую на стороне украинских националистов. Сразу после перерыва «Металлист» сравнял счёт. Нигериец Айила Юссуф в падении головой подсуетился после подачи штрафного. Второй тайм был еще скучнее первого. «Черноморец» играл на удержание, харьковчане не особо старались атаковать. Вениамина к тому времени футбол уже совсем не волновал. Он мысленно находился на Греческой.
- Веня, на послематчевую пресс-конференцию идешь? – с финальным свистком судьи спросил Искевич.
- Франц, мне не до этого, - ответил Небеседин и устремился вниз по лестнице.
Вениамин резво поднялся вверх по Греческой. Увиденное им у «Афины» было ужасающим. Толпа националистов окружила торговый центр и истерически визжала, требуя немедленной расправы над дружинниками. Трое антимайдановцев бегали по крыше «Афины» и стреляли по националистам из пистолетов. Прямо возле районного отдела милиции четверо тинейджеров-фашистов тягали за волосы взрослую женщину. Им не понравилось, что она ответила на русском языке. Милиционеры стояли на пороге райотдела, трусливо покуривали и боялись заступиться за женщину.
Небеседин завернул в Красный переулок и оказался на Дерибасовской. Главная городская улица была ужасающе пустынна. Все магазины и кафе закрылись. Тротуар был усыпан мусором. Вениамин прошел вверх до вице-адмирала Жукова и увидел, что открытая площадка ресторана господина Паста разнесена в щепки. Белые столешницы превратились в обгоревшие дровишки. Мягкие диваны были изорваны в клочья. Таки чуял Паст, что будет заварушка, но это не помогло ему уберечь своё заведение от разгрома.
Вениамин заметил, что по Дерибасовской шастает множество разгневанных украинских националистов и спешно ретировался, пойдя по Ришельевской в сторону железнодорожного вокзала. По параллельной Пушкинской улице под надзором милицейского спецподразделения на вокзал шла колонна мирных харьковских болельщиков. Небеседин присоединился к ним и увидел, что на Пушкинской разбиты бигборды с портретами кандидатов в президенты, не поддерживавших евромайдан. На проезжей части было полно стекольных осколков.
Едва очутившись на Привокзальной площади, Вениамин посмотрел в сторону Куликова поля, откуда высоко поднимались клубья черного дыма. Небеседин сообразил, что это пожар и скорее всего, горит палаточный городок, где он единожды побывал тремя днями ранее. В палаточном городке обитали русские патриоты, готовившиеся защищать Одессу от нашествия бандеровцев. В городке была армейская дисциплина и строгий распорядок дня. Постели отбивались по кантику как в казармах. Каждое утро построение. Питание трехразовое четко по расписанию. В лагере преимущественно находились простые восемнадцатилетние парни, не обладавшие выдающимися антропометрическими данными и опытом ведения боевых действий, но зато у них был несгибаемый характер и сила воли.
- Заявится сюда хоть один хорошо обученный отряд «Правого сектора», так от Куликова поля ничего не останется. Мало у нас народа и оружия, - сказал тогда Небеседину руководитель палаточного городка, выводя его с огороженной территории лагеря.
Приблизившись к Куликову полю, Вениамин увидел, как к палаточному городку устремились сотни обезумевших бандеровцев с ножами, палками и стальными прутьями. Он сделал несколько шагов в сторону подземного перехода, ведущего к вокзалу, и тут же из него вышла Алёна Хорошевская, чей фотопортрет он одобрил в инстаграме несколькими часами ранее. На лице Хорошевской был страх за свою жизнь. От недавней улыбки не осталось и следа. Она понимала, что с её характерной еврейской внешностью здесь опасно находиться. Любой кровожадный фашист может пырнуть её ножиком просто так. Алёна поначалу хотела запрыгнуть в мусорный контейнер и спрятаться там, но муж взял её за руку и увел прочь с Привокзальной площади.
Небеседин осторожно перешел дорогу и направился к палаточному городку на Куликовом поле. Он шел медленно и его постоянно обгоняли бежавшие стремглав нацисты, желавшие уничтожить палаточный городок.
- В сторону все! Здесь небезопасно! Работает снайпер! – прокричал на русском парень с украинским флагом на спине и стал пытаться направить толпу с тротуара в кусты.
Вениамин послушался его совета и начал по зарослям пробираться к площади. Он нашел хорошую точку для обзора, откуда увидел, что на втором этаже дома профсоюзов уже полыхает огонь. Люди в окнах кричали о помощи. Задыхающаяся женщина выбросилась с третьего этажа и вскоре замертво плюхнулась на землю. Огонь разгорался, а бандеровцы продолжали методично забрасывать здание коктейлями Молотова. Боевики стреляли по зданию автоматными очередями.
- Веня здаров, - услышал Небеседин за спиной.
- Шурик привет, давно не виделись, - ответил Вениамин старому институтскому другу.
Мне хочется верить, что в новом десятилетии исчезнут людишки, обожающие слушать шлягеры про рюмку водки на столе. Что наконец наступит закат семьи Михалковых. Что возникнет шлагбаум, преграждающий путь низкопробной американской культуре. Что прекратятся аварии на дорогах с участием высокопоставленных чиновников и членов их семей. Что разрешат двойное гражданство Украины и России. Что европеоидная раса даст жесткий отпор китайской экспансии. Что государствами не будут руководить лица, имеющие погашенные судимости.
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».