Девяностые годы - [20]

Шрифт
Интервал


Вокруг лагерных костров шли жаркие споры. Одни утверждали, что Томми Толбота и его товарищей надули: все права на находку за ними. Другие считали, что все права за Фордом и Бейли, даже если они и переставили свои столбы, чтобы включить в свой участок богатую жилу — ведь Толбот и его товарищи, по их собственному признанию, участка не застолбили.

Динни, Олф Брайрли и Морри Гауг застолбили в Мушиной Низинке участок на троих. Они начали с того, что принялись разгребать отвал. Олф чуть с ума не сошел, когда в первый же день нашел самородок в две унции. На следующий день Морри нашел самородок в три унции. Когда Динни делал промывку, каждый раз в ковше оставалась широкая полоса золотого песка.

Почти все старатели в первые же дни находили золото. Но воды становилось все меньше. А число людей и лошадей все увеличивалось. Старатели, экономя воду, пересыпали гальку и песок из одного жестяного ковша в другой, чтобы ветер сдувал пыль, и на дне оставались тяжелые крупинки золота. Этот прием требовал большой ловкости. Олф скоро усвоил его; Морри — не сразу, но работал он тщательнее и стал со временем мастером сухого продувания.

Однажды несколько парней, искавших золото на участке Бейли, наткнулись на богатые россыпи. Дело в том, что опытные старатели сказали, будто все имеют право добывать россыпное золото вокруг пласта, потому что Бейли и Форд застолбили участок под разработку руды. Как бы там ни было, но участок Бейли взяла приступом целая толпа, и началась свалка и драка за золото. Люди шарили в земле голыми руками, отталкивали друг друга и валились друг на друга, охваченные бешеным желанием схватить хотя бы один из этих кусочков красноватого пыльного золота.

Бейли отправился за инспектором, который приехал вместе с ним из Южного Креста. Когда инспектор Финнерти явился на место происшествия, старатели изложили ему суть дела. Инспектор Финнерти заявил, что, согласно действующим правилам, владельцы участков имеют исключительное право на любое золото, найденное в пределах двадцати футов от золотоносного пласта, но что за пределами этих двадцати футов каждый может делать заявки на россыпное золото. Как только Динни понял, куда гнет инспектор, он выскользнул из толпы и застолбил участок возле того места, где только что рылись в земле старатели, и тут же принялся за работу. Вечером он показал своим товарищам двадцать унций золота.

— В этих горах мы нашли очень много золота, — рассказывал Динни, — и в низине тоже; ее назвали «Картофельное Поле», так как там попадались самородки величиной с картофелину и весом в четыре, пять и даже семь фунтов.

С каждым днем в лагерь прибывало все больше народу — верхами, в повозках, пешком. Фургоны подвозили продовольствие и людей. Партии старателей отправлялись в кустарниковые заросли, исследовали местность во всех направлениях. Динни охватило беспокойство. Россыпное золото его не слишком привлекало. Он хотел большего: отправиться в разведку, найти жильное золото и взять разрешение на разработку руды, с тем чтобы действительно нажить состояние. Олф и Морри согласились работать на старом участке, пока Динни будет в отлучке.

Вскоре из Южного Креста в Кулгарди начал ходить дилижанс. Появились караваны верблюдов. Когда огромные животные в сопровождении погонщиков-афганцев зашагали по низине, покачиваясь и четко вырисовываясь на ясном голубом небе, пейзаж принял какой-то новый, чужеземный характер. Среди старателей и рудокопов, акционеров, агентов промышленных компаний, содержателей кабачков, торговцев мясом и бакалеей, привлеченных сюда золотой горячкой, можно было увидеть представителей всех национальностей земного шара.

Продажа спиртных напитков была запрещена. Но виноторговцам удавалось обмануть бдительность полиции. Вначале констебль Мак-Карти, прибывший вместе с инспектором, зорко следил за продавцами грога. Поймав одного из них с поличным, он вылил целую партию рома в песок, а одну бутылку сохранил в качестве вещественного доказательства. Дело разбиралось в Южном Кресте, там констебль Мак-Карти и предъявил эту бутылку в подтверждение того, что такой-то продавал спиртное старателям на приисках. Бутылку откупорили. В ней оказалась вода, и дело было прекращено.

— Кто-то здорово разыграл констебля с этим ромом, — смеялся Динни.

К октябрю четыреста человек стояло лагерем в низине, вдоль золотоносного пласта и на плоскогорье, поднимавшемся к востоку, туда, где по обеим сторонам широкой пыльной дороги уже начинал вырастать город. Жизнь стала дорожать. Вода стоила несколько шиллингов за галлон, и ее не хватало. Мука и сахар — один шиллинг семь пенсов фунт, мясные консервы — три шиллинга, масло — шесть шиллингов за банку.

Ходили слухи, что Бейли и Форд продали свой участок Сильвестру Брауну за четырнадцать тысяч фунтов. Продолжали поступать сведения о новых находках и о богатой золотом руде на участках Леди Форест и Маунт-Берджесс.

Когда мягкая весенняя пора сменилась знойным летом и безоблачное синее небо словно жгучим обручем стиснуло мертвую сухую землю, пылевые бури и недостаток воды заставили многих старателей вернуться в поселок. Правила разработки были смягчены, и владельцам участков разрешили покинуть их до сезона дождей. Но те, кто нашел золото, предпочитали оставаться на месте, хотя инспектор и советовал им вернуться. На столбах были расклеены объявления, призывавшие людей уходить небольшими отрядами, чтобы не исчерпать по пути все естественные водоемы. От водовозов стали требовать разрешения. Говорили даже, что тем из них, кто доставлял воду из Нарлбин-Рокса, приходится ждать по два дня, чтобы наполнить свои бочки. Эти слухи вызвали панику.


Еще от автора Катарина Сусанна Причард
Рассказы

Рассказы прогрессивной австралийской писательницы К. Причард (1883–1969).


Золотые мили

Роман прогрессивной писательницы К. Причард (1883–1969) «Золотые мили» является второй частью трилогии и рассказывает о жизни на золотых приисках Западной Австралии в первую четверть XX века.


Крылатые семена

Роман «Крылатые семена» завершает трилогию прогрессивной австралийской писательницы К. Причард (1883–1969), в которую входят «Девяностые годы» и «Золотые мили».


Рассказы • Девяностые годы

В издание вошли рассказы Генри Лоусона: «Товарищ отца», «Билл и Арви с завода братьев Грайндер», «Жена гуртовщика», «На краю равнины», «В засуху», «Бандероль», «Эвкалиптовая щепка» и мн. др., а также роман Катарины Сусанны Причард «Девяностые годы» (1944) — первая часть трилогии о западноавстралийских золотых приисках, над которой К.-С. Причард работала десять лет (с 1940 по 1950 год).


Дитя урагана

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА Имя Катарины Сусанны Причард — замечательной австралийской писательницы, пламенного борца за мир во всем мире — известно во всех уголках земного шара. Катарина С. Причард принадлежит к первому поколению австралийских писателей, положивших начало реалистическому роману Австралии и посвятивших свое творчество простым людям страны: рабочим, фермерам, золотоискателям. Советские читатели знают и любят ее романы «Девяностые годы», «Золотые мили», «Крылатые семена», «Кунарду», а также ее многочисленные рассказы, появляющиеся в наших периодических изданиях.


Негасимое пламя

Последний роман австралийской писательницы-коммунистки Катарины Сусанны Причард (1884–1969) посвящён борьбе за мир, разоружение, против ядерной войны.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.