Девяностые годы - [175]

Припомнили, что Джон Морли, выступая в палате общин перед самой войной с бурами, сказал министру по делам колоний господину Джозефу Чемберлену:

«Ради утверждения своего главенства вы ставите такие условия Трансваальской республике, которые никогда не посмели бы поставить ни одной вашей самоуправляющейся колонии».

На что Чемберлен ответил:

«Если самоуправляющаяся британская колония поставила бы британских подданных в такие условия, в которые поставлены британские подданные в Трансваале, я утверждаю, что мы бы вмешались и положили этому конец».

— Что ж, это сказано достаточно ясно, — говорил Динни. — Руководители движения за отделение приисков снеслись с членами палаты общин, которые берутся напомнить господину Чемберлену его слова, когда будет обсуждаться петиция населения золотых приисков.

Была заказана роскошная шкатулка, собраны тысячи подписей. Наклеенная на белый коленкор петиция от жителей приисков к ее величеству королеве Виктории вместе с подписями была в добрую милю длиной и призывала британское правительство удовлетворить их просьбу о создании на приисках самостоятельного штата, отделенного от Западной Австралии, но входящего в австралийскую федерацию.

Население приисков, оказывая сопротивление правительству Форреста, могло рассчитывать на поддержку других штатов. Требование приисков об отделении их и включении в федерацию сыграло решающую роль в общей кампании за создание Австралийского союза.

Все другие штаты провели у себя референдумы и приняли предложение о федерации. Только население Западной Австралии было лишено возможности изъявить свою волю по этому вопросу.

Некоторое время никто не знал, что предпринял министр колоний. Потом стало известно, что он послал сэру Александеру Онслоу, губернатору штата и представителю английской королевы в Западной Австралии, телеграмму, в которой предлагал разъяснить правительству Форреста настоятельную необходимость для Западной Австралии включиться в федерацию австралийских колоний. При этом подчеркивалось, что приискам может быть предоставлено право отделиться, если Западная Австралия не войдет в федерацию.

Горе-политики в Перте запутались в собственных сетях. Перед сэром Джоном встала дилемма: либо распрощаться с приисками, либо вступить в федерацию. Спешным порядком через обе палаты прогнали закон, предоставляющий право голоса всем мужчинам и женщинам, прожившим в штате не менее года; это устранило ограничения в избирательном праве, существовавшие для населения приисков, и предрешило исход референдума.

Старатели гордились тем, что они дали почувствовать правительству Форреста силу и организованность демократического движения и что благодаря им на Западе был выигран бой за федерацию.

Воспер, Мик Мэньон и большинство первых организаторов союза старателей считали, что успехи эти — лучшее доказательство правильности их политики «спокойного и твердого пассивного сопротивления».

Но Динни, Пат Мак-Грат, Майкл Бэрк, Мэллоки О’Дуайр и многие старатели, участвовавшие в борьбе на протяжении всей кампании, говорили, что если этого, может быть, и было достаточно, то только для начала. Старатели получили возможность сплотиться, создать мощную дисциплинированную организацию. Однако правительство капитулировало лишь после того, как политика пассивного сопротивления потерпела крах и стало ясно, что старатели готовы перейти к боевым действиям. Общественное мнение было разбужено, и родился страх перед новой Эврикой. Конечно, то, что старатели защищали правое дело, укрепляло их позиции. Но на правительство Форреста это ведь не подействовало. Крепкая организация и активный боевой дух — вот что решило дело и заставило министерство колоний принять срочные меры для успокоения умов.

Как-то вечером у Мика Мэньона «Диннин старик Кроу», прислушиваясь к спорам, разгоревшимся вокруг этого вопроса, пробурчал по своему обыкновению что-то себе под нос.

— Что это ты бормочешь, Крис? — спросил Мик.

Крис вечно сыпал цитатами из поэтов, пророков и древних философов, и на него смотрели почти как на оракула.

— Клеобул[14] говорит, — произнес Крис, — что «великим может быть лишь то государство, граждане которого более страшатся хулы, нежели кары».

В то время как политиканы в Перте суетились, точно растревоженные муравьи, арестованные старатели предстали перед судом.

Их привезли обратно в Калгурли, а дело передали на рассмотрение Апелляционного суда в Кулгарди. Было совершенно очевидно, что ни один суд на золотых приисках не признает старателей виновными и что дело лучше прекратить.

Правительство теперь хотело только одного: по возможности с меньшим позором для себя положить конец этому спору и избежать новых столкновений. При создавшемся положении Мэллоки О’Дуайру посоветовали самому явиться в полицию, чтобы его дело слушалось вместе с другими.

Наконец настал радостный день, когда прокурор объявил, что отказывается от обвинения, и старатели с триумфом возвратились домой.

Глава LXII

В то время как на приисках шли бурные собрания и митинги, происходили аресты, судебные процессы, демонстрации, Олф продолжал заниматься обыденными делами по эксплуатации своего рудника. Так, по крайней мере, он привык о нем думать — как о своем, хотя и посмеивался иногда над собой. Ни грана золота, ни винтика в машине не принадлежало ему на Мидасе. Он не имел ни акций, ни контракта, которые давали бы ему право на долю в прибылях.