Девяносто три! - [10]
Подполз к сифону, навалился на рычаг. Шум похотливых струй. Чесночные таблетки, держи теперь рот на замке. "Глубже, — серьезно говорил студент. — Ты что, не можешь глубже? Лучше бы уж не брался, мудак. Повторяй за мной: Малькут! Малькут!"
Что оставалось? Я подчинился.
"Помните тунисское видение брата Пердурабо: дерево, опутанное тридцатью эфирами ЭС? Так вот: мы срубили это дерево под самый корешок. Ле-Олам. Аминь".
17
Экстернштайн. Болезнь уходит внутрь. Сначала красное пятно на лодыжке, что-то наподобие псориаза, шелуха и тлен. Втираешь белодерм, пятно пропадает неохотно, но начинает гнить кость. Распухшие суставы, сочится лимфа, не спасают бинты, припарки, заговоры знахарей, и вскоре в песчаную дыру нагло таращится sol invictus. Церемония завершена, вестфальский ветерок штурмует знамена. Домашняя ЭИ.
Жадно перелистал вражеский диктант.
"National Express… Выродки. Сели впереди, жирный скинхед и его потаскуха с разными ногтями. Потом подошел мальчик-лишаи-на-затылке. Лет восемь, не больше. Такого противно потрошить. Ты не имеешь права ездить с быдлом ты должен пролетать мимо на серебряном рысаке в шлеме перчатках с черными цепями не смеешь вот здесь с детьми старухами как бомбоубежище на колесах как выжатый хвостик алоэ как то от чего плачешь забыл как называется эта штука ну помнишь в ботаническом саду в йоханнесбурге там это сранье и дерево на которое мочился американский мальчик мы еще были шокированы как их плохо дрессируют а могли бы огнем и мечом как у нас в изуверской секте плеткой по шагреневой коже продал душу дьяволу за грязный пятак и вот скинхед поворачивается смотрит прямо на нос сломали трубой еще когда приезжал майор с шоколадом одноразовый шприц на всех это опасно всё опасно вот юный вертер а его сучка говорит: наш сосед потеет от него смердит как от негра надо запретить таким ездить в ньюкастлтон на national express и можно было бы им показать тайные знаки объяснить про черную мессу как это важно гадать по кишкам сколько замечательных предсказаний сколько научных открытий даже без телескопа без всего и вдруг звезда которой никогда не было на карте не было в планетарии просто пробел почему у вас темно когда вселенная бесконечна как флаг победы это лампочка перегорела конфузится лектор надо к этому отнестись философски не счесть алмазов в каменных пещерах тогда сучка поворачивается к своему скинхеду как ему без носа на кой хуй ему нос как ты думаешь хорст хорст хорст нужен ли ему нос может без носа лучше и тут объявляют переход на следующий уровень а там другие правила французские загадки как сто жидов засадить в малолитражный автомобиль рено или пежо или вот симку а очень просто сжечь на хуй точно промокашку завиток овечьей шерсти сжечь и дело с концом то что называют историей а это не истории это просто рядом ползает как нищий у входа в метро или зловонная старуха у помойки потерявшая стыд а ведь могла бы петь плясать сосать хуи у приезжих на кельнском вокзале где панк откинул голову затылком о мраморную чашу с ноготками и кажется резедой хотя с такими вещами никогда не можешь быть на сто процентов уверен ничего человеческого нельзя гарантировать цветы меняются они текут по подбородку словно слюни дьявола какого дьявола да вот какого дьявола моя девушка хочет знать какого дьявола отвечай ей что язык проглотил.
Да он просто не говорит по-немецки.
Вовсе нет. Среди дьяволов бывают вот такие: Aax, Adi, Agb. Но есть и другие: Pfm, Pia, Piz. Встречаются и эти: Xii, Xom, Xoy. Вы довольны? Вполне. Полоса слизи на рыжей коже. Дымок. Руками не трогать, тут сидела грязная пизда".
Какие-то люди, зачем-то пишут. Картонки с бумагами, ломкие газеты, отрывной календарь, выборы канцлера завершились благополучно. Уважаем способных перерезать горло. Откромсал клок бороды, подставил тазик. То, что мы не любим вспоминать: Новый Ирод сдался, раскаялся, предал Прелати и Баррона, молил о пощаде, принял смерть. Это так, парни, Храм недостроен, мы выхватили угасшую нить, мокрый бикфордов шнур, согрели дыханием, пропитали мальчишеским соком, тайной эссенцией страха, засушили в серебряной книге, как сентиментальный лютик. Секреты хынека-штрих.
Не забывайте, парни: спящий все еще спит.
18
Лавина страха. Вырос в гинекее, ничего не видел — войны, походы, сечи, битвы, облавы, охоты, доменные печи, кровавые бани, дельтапланы, случайная смерть от чистки ружья, смотрел в ствол, как в калейдоскоп (в некрологе написали «нелепая», корректор просмотрел, не вычеркнул, потом сокрушался, "как же так") — ничего подобного. Только тру-лю-лю.
Происходит вот что: зайчик в плаценте, огонь, руки зябнут, потеют ступни, глаза гноятся, на лодыжке пятно. За тридцать лет безупречной службы, за сатанинские ужимки, за царапины и нарывы. Не подходи к двери, запри на два оборота. Не отвечай на звонки. Liste rouge. Не отвечай на звонки. Не отвечай на звонки. Восстановить предыдущее сообщение. Не отвечай на звонки. Эти люди недостойны тебя видеть и слышать. Читай "Ключи Соломона": "Воздух не так полон мух летом, как полон он невидимых демонов". Не включай свет, не подходи к окну. Отупел от таблеток.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
Сюрреалистичный рассказ, небольшая фантазия с вкраплениями галлюциногенного реализма и пейзажной лирики. Содержит нецензурную брань.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
В провинциальном городе все чаще стали нападать на так называемую «гопоту» – парней в штанах с «тремя полосками» с пивом и сигаретой в руках, бродящих по кабакам, занимающихся мелким разбоем, живущих без царя в голове. Известны организаторы этих «зачисток» – некие RASSOLNIKI. Лидеры этой группировки уверены – гопота это порождение Советского Союза и она мешает встать на ноги новой стране. Особенно гопота во власти, с которой RASSOLNIKI планируют бороться далеко не маргинальным методом.Тем временем в город приезжает известный журналист Александр Рублев, ему поручено провести расследование и сделать о RASSOLNIKах материал.