Девушки в погонах - [36]

— Не горюй, — тихо проговорила Тоня. — Что поделаешь, если суженый погиб. Вот я с тобой здесь, а душа ведь болит об одном человеке.

— Кто он?

— Да есть такой, в нашем полку.

— Скажи — кто?

— Комбат Савонин. Его батарея у Мамаева кургана стоит.

— Где же вы с ним впервые увиделись?

— Здесь, в этом городе, на батарее. Приглашал меня после войны в Киев, где он жил до призыва в армию.

— И что же ты ответила?

— Рано загадывать о будущем. Еще неизвестно, придется ли нам после войны ходить по белому свету?

— Дождетесь победы и будете в Киеве жить. И я прикачу к вам в гости. Вспомним тогда день, когда переплывали вместе Волгу.

Удлинились тени, солнце клонится к закату. Из-за высокого лозняка вынырнул грузовик. Послышался знакомый голос гребца с «Чайки»:

— Сгружай, хлопцы!

«Чайка» быстро была заполнена снарядами.

— А о нас не забыли? — крикнула Лена, приближаясь к лодке.

— Нет! Не забыли! Садитесь!

Взяв на борт своих старых пассажиров, «Чайка» тронулась в путь. Набежали тучи. Быстро потемнело. Усилившийся ветер затруднял работу гребцов. Лена и Тоня сидели рядом, говорили о своем.

— Уступайте нам место, сядем за весла! — предложила Тоня.

— Сами справимся!

Над Волгой, описывая полудуги, взлетали и падали ракеты. Висело несколько осветительных авиабомб. А за каменными громадами домов, что на правом берегу, гремели орудийные выстрелы. Монотонно плескалась вода от ударов весел. И лодка, покачиваясь на волнах, шла все дальше и дальше.

Спустились густые сумерки, когда «Чайка» стала приближаться к берегу. Гребцы переглянулись. Один из них притормозил веслом:

— Не туда приплываем!

— Действительно не туда.

Ефрейтор, старший экипажа, всматриваясь в берег, сказал:

— Дунули за Спартановку. Но здесь где-то батарея Новицкого. У них и разгрузимся.

— Правильно, батарея здесь, — подтвердила Тоня.

Лодка стала подходить к обрывистому берегу. И только она остановилась, как к ней справа и слева стали подбегать люди. Послышались возгласы на немецком языке. Гитлеровцы, держа перед собою автоматы, сжимали полукольцо.

— Гранаты к бою! — скомандовал ефрейтор. — А вам, девчата, приказываю немедленно уходить!

Лена толкнула Тоню в воду. Жидкова нырнула и поплыла. Вскоре она услышала огромной силы взрыв. Пламя на миг осветило то место, где стояла «Чайка». Затем снова все потемнело.

Может, четыреста, а может, и все шестьсот метров проплыла Тоня вдоль берега. Выйдя из воды, увидела прохаживающегося фашистского солдата. «Опять переплет», — молнией пронеслась у нее мысль. Она припала к земле. Когда солдат повернулся к ней спиной, бросилась в лощинку. Долго ползла, держа направление к тракторному заводу. И вот на горе, окруженной рвами, увидела силуэты зениток. Ее остановили часовые.

— Стой, кто идет? — окликнул один из них.

— Я от Ершова! — ответила она. — Переплывали Волгу на лодке. Лена Земцова была со мной. Может, знаете такую?

— Знаем, знаем…

На батарее, в землянке девушек-прибористов, Тоня переоделась в сухую одежду. Затем ее провели в землянку к старшему лейтенанту Новицкому. Тоня рассказала ему обо всем.

— Значит, Земцова погибла, — с грустью вымолвил он.

— Вот ее самая дорогая вещь, — сказала Тоня и положила на стол серебряный портсигар. — Его она мне передала в последнюю минуту.

Новицкий посмотрел на крышку и сразу угадал, что это портсигар Даховника. Командир дивизиона часто угощал его папиросами из этого портсигара. Старший лейтенант открыл его. Промокшая записка. Он развернул бумажку, прочитал полушепотом: «Я любила его. И была бы счастлива принять такую же смерть, как и он. Л. З.». Услышав эти слова, Тоня поняла, почему Лена отказалась идти в воду, чтобы спастись, а осталась на месте, бросив свою гранату в лежавшие в лодке снаряды. Помолчав, Новицкий проговорил:

— А вас полковник Ершов по всем батареям разыскивает. И к нам звонил.

— Сейчас свяжусь с ним и передам, чтобы не беспокоился.

Крутой обрывистый правый берег Волги. Вдолбившись в кручи, саперы сделали в подземелье что-то похожее на комнаты, коридоры. В этих обшитых тесом помещениях разместился штаб 62-й армии. Здесь, на правом берегу, ее бойцы. Не на жизнь, а на смерть сражались они с гитлеровцами, отстаивая волжский город. И почти рядом со штабом легендарной армии, в таких же кручах, в обрывистом берегу Волги штаб 73-го гвардейского зенитно-артиллерийского полка МЗА.

И хотя от батареи Новицкого до штаба 73-го полка недалеко, путь для Жидковой был длинным. Вместе с двумя бойцами-разведчиками она на рассвете пробиралась по разрушенным улицам к своим. Встретил ее комиссар полка Иван Антонович Зинченко.

— А мы уж чего только не предполагали, думая о тебе! — сказал он Жидковой.

К комиссару зашел полковник Григорий Иванович Ершов.

Тоня доложила:

— Возвратилась с задания, товарищ полковник!

— Нам уже кое-что известно от Антонова, Новицкого, — сказал командир.

— Тогда мне и говорить нечего.

— Рассказывай, рассказывай, как смотрела смерти в лицо…

Как-то будучи в Киеве, я решил заскочить к участнику битвы на Волге Василию Федоровичу Савонину, адрес которого был в моей записной книжке. Позади остались днепровские кручи, мост Патона. И вот Дарница. Стучусь в одну из квартир нового дома по улице Чудновского.