Девушки в погонах - [30]

Утренний туман рассеялся. По небу неторопливо плыли редкие пушистые облака. Самолет шел на запад. Штурман Тростянская не отрывала взгляда от карты.

— Через шестнадцать минут — цель, — предупредила она летчика Гервакяна.

Самолет пересек линию фронта. Вера посмотрела на раскинувшееся внизу поле. Она обратила внимание на тонкие, чуть заметные ниточки. Это следы от гусениц танков тянулись к лесу и там обрывались. В лесу среди деревьев чернели квадраты замаскированных танков. Вера насчитала их десятка три.

Бомбардировщик продолжал углубляться в тыл противника. Экипаж создавал видимость, что летит дальше. Но через несколько минут летчик сделал разворот и стал заходить на участок леса, где было скопление вражеской техники.

Вот самолет лег на боевой курс. Тростянская, прильнув к прицелу, привычно скомандовала: «Так держать!» Вниз полетели бомбы. Черный дым взметнулся к небу, окутав землю. Горели бензоцистерны, танки.

— Сработали правильно, — с удовлетворением произнесла Вера.

Вдруг послышался возбужденный голос стрелка:

— Заходит четверка «мессеров».

Летчик начал маневрировать, бросая машину из стороны в сторону. Вражеские истребители взяли самолет в клещи и подожгли его. За ним потянулась полоса дыма. Фашистские летчики были убеждены, что с бомбардировщиком покончено и прекратили преследование.

Но Гервакян дотянул до аэродрома. Вырвал подбитый самолет из крутого планирования. Заскрежетав колесами, машина замерла на месте. Экипаж быстро покинул свои места. Вера не успела сделать и десятка шагов, как взрыв оглушил ее, горячее пламя обожгло лицо, руки.

Экипаж штурмовика: летчик Ф. Пересыпкин и воздушный стрелок-радист В. Тростянская.

Полтора месяца Тростянская пролежала в госпитале. А когда выписалась, врачи сказали ей:

— Из бомбардировочной авиации списываем, пойдете в легкомоторную…

Летом 1943 года судьба забросила лейтенанта Пересыпкина на Третий украинский фронт, где в эскадрилье связи находилась сержант Тростянская. В кармане у Веры лежало письмо от Федора:

«Нашей части недавно присвоено звание гвардейской. Ты, видимо, читала приказ…»

Вера знала, где находится эта часть. Написала рапорт:

«Прошу перевести в воздушную армию, в штурмовую авиацию. Имею 68 боевых вылетов…»

Подполковник запротестовал:

— Там вам нечего делать. На штурмовиках нет штурманов.

Вера ответила:

— Воздушным стрелком летать стану. Я еще не рассчиталась с врагом. Буду мстить. За слезы матери. За раны свои. За разлуку… Муж у меня там.

И ей разрешили.

На попутных машинах Вера добралась до прифронтового украинского села Ново-Николаевка, что под Купянском. Утренний туман еще клубился над землей, когда она пришла на аэродром. По краям летного поля вырисовывались силуэты капониров. У одного из них Вера увидела мужа. Кинулась ему навстречу. Они обнялись. Федор заметил синеватый шрам на ее руке.

— Что такое?

Вера смутилась, вытирая платком влажные глаза. Она ничего не писала ему ни о горящем самолете, ни о госпитале. Лишь сдержанно произнесла:

— Малость поцарапало. Война ведь, Федя.

Незадолго до появления Веры на аэродроме в полк прибыли молодые летчики. В экипажах не хватало воздушных стрелков. Приезд сержанта Тростянской был кстати. Она представилась командиру полка. Тот распорядился зачислить ее во вторую эскадрилью.

Вера пришла к командиру эскадрильи старшему лейтенанту Вандышеву. Он спросил:

— Стрелять умеете?

— Получусь, — ответила Вера. И, помолчав, добавила с улыбкой:

— Муж поможет…

Сергей Иванович Вандышев тоже улыбнулся:

— Что ж, будем рады крылатой семье.

В те дни командир звена Федор Пересыпкин выполнял другие задания, и Вере Тростянской пришлось начинать первые полеты с младшими лейтенантами Николаем Потаповым, Иваном Сигуновым и Николаем Алексашкиным. По два-три раза в день вылетала она на штурмовку переднего края противника.

Бои шли у Запорожья. Восточнее города гитлеровцы сосредоточили крупную группировку танков, намереваясь контратаковать фланг наших войск. Штурмовики шли на небольшой высоте над разбитой Днепровской плотиной. Вера видела бурлящие потоки, груды развалин, преградившие путь реке. Как только штурмовики вышли из атаки, Тростянская стала поливать захватчиков свинцовым огнем.

Командир эскадрильи уважал нового воздушного стрелка за боевой дух, сметку. Но предупредил:

— Зря не рискуйте. И по земле не стреляйте. Берегите боекомплект для отражения атак вражеских истребителей. Вы — щит экипажа.

Всем бросилось в глаза — Тростянская никогда не расстается с планшетом — ни на земле, ни в воздухе. Некоторые даже посмеивались над ней: «Мол, стрелок, а делает вид летчика». Но Вера далека была от этой мысли. Только те трое, с кем она летала, знали ее истинное намерение. Она помогала им ориентироваться в полете. Они ценили штурманские качества своей боевой подруги, но об этом пока не говорили вслух.

Вслед за наступающими войсками полк перебазировался на полевой аэродром, мимо которого еще недавно пролетали штурмовики. Еще кусочек земли освобожден от врага. С этого аэродрома, у небольшого села Егоровки, начался боевой путь экипажа.

И начался так. Перед строем личного состава командир вручил сержанту Тростянской знак «Гвардия». Обращаясь к ней, он сказал: