Девушки и единорог - [33]

— Можно подумать, что вы знаете это! — бросил Джеймс.

— Да, знаю, — ответствовала Эми.

— Будет вам.

Он не видел выхода из этой ситуации. Ему очень не хотелось продолжать охоту, но уступить женщине.

— И как вы сможете помешать лисам? — спросил он. — Может быть, заставите их питаться травой?

— Может быть.

— Хотел бы я увидеть, как это у вас получится! Так что позовите меня, когда приготовите салат для лисицы. Ладно, я дам ей еще один шанс. На этот раз оставлю ее в покое. Но если все повторится. Я пристрелю ее!

— Хорошо, — пожала плечами Эми. — Если снова пропадет курица, можете пристрелить лису. А пока вам стоит вспомнить про своих лошадей!

Куры больше не пропадали. Каждую ночь лисы уходили охотиться на материке, скрываясь затем от преследователей на острове в лесу сэра Джонатана. Джеймс и другие слуги решили, что лисы заключили договор с Эми. Девочки не однажды видели, как лисы играют под деревьями в траве, освещенной солнцем.

Через месяц у леди Гарриэтты начались первые схватки. Все радостно приготовились к появлению мальчика. Но родилась девочка.

У нее на голове серебрился светлый пушок; за длинными ресницами и опущенными веками дремали глаза.

Когда Эми впервые увидела девочку, ее охватило странное волнение, которое она постаралась скрыть. Никому не говоря об этом, она дала девочке гэльское имя; она давно ожидала встретить ребенка, достойного этого имени. Отец назвал ее Гризельдой.

Через несколько недель волосы девочки поменяли серебряный оттенок на золотистый, сначала светлый, но потом становившийся все более и более темным.

Сэр Джон, сначала огорчившийся, что опять родилась девочка, быстро утешился, решив, что в следующий раз обязательно будет мальчик.

Через неделю после рождения Гризельды у лисы появилось три лисенка, и у одного из них был белый хвост.

Мисс Блюберри уехала, не дождавшись конца года. Она не смогла выносить хихиканье ирландских служанок, грубый язык которых с трудом понимала. Ей постоянно казалось, что они издеваются над ней. Посоветовавшись с женой, сэр Джон решил обойтись без гувернантки. Он сам будет заниматься учебой девочек, а леди Гарриэтта возьмет на себя их воспитание.

В следующий раз у леди Гарриэтты снова родилась девочка. Ее назвали Элен. И пятым ребенком тоже была девочка. Джейн оказалась последним ребенком.

Леди Гарриэтта обустроила свои комнаты, заполнив тревожную пустоту тысячами любимых безделушек. Она воздвигла против неизвестного барьер из штор с бахромой и кистями, зонтиков из сатина с вышивкой, кресел, цветных ковриков, канделябров с хрустальными подвесками и рояля. Из недосягаемого для всего иррационального убежища она спокойно обеспечивала уютную жизнь для членов семьи, гарантируя безупречную работу прислуги.

Семейство лис покинуло остров. В норе под тисом остался только лисенок с белым хвостом.

Сэр Джон, работавший в открытой четырем ветрам библиотеке, окруженный книгами и рукописями, полностью изолированный от внешнего мира, находился ближе к Древнему Вавилону, чем к Ирландии. Ему никак не удавалось расшифровать шумерскую письменность, но он упорно продолжал изучать ее, классифицировать, сравнивать, придумывать новые гипотезы, которыми обменивался с рассеянными по всему свету такими же фанатиками. Он был счастлив. Годы проносились над ним, ничуть не изменяя его облик. Ведь он, обосновавшись на острове, оказался неподвластен событиям, подгоняющим поток времени. Смена времен года осталась для него только для того, чтобы снова и снова возвращать весну.

Но деревья продолжали расти, а девочки становились девушками. И на материке, на другом конце дамбы, росло стремление Ирландии вернуть себе независимость.

* * *

Джонатан, восседавший в красном мундире на лошади, внимательно смотрел сверху на Гризельду, а Гризельда, тоненькая и прямая, стоявшая под портретом с поднятой головой, смотрела снизу на Джонатана. За ней на коленях ползала ее горничная Молли с полным ртом булавок, пытаясь привести в порядок складки платья цвета полыни. Они сами сшили это платье, используя картинки из модного парижского «Журнала для дам и барышень». Гризельда вдохновенно добавила к журнальному образцу шнурки, петлички и черные пуговицы, что позволило создать шедевр эпохи барокко, не имевший никакого смысла в жизни на острове Сент-Альбан.

Но Гризельда не жила на острове, она всего лишь временно существовала на нем. Она ожидала, когда начнется ее настоящая жизнь, кото-рая, как она была уверена, рано или поздно найдет ее. Возможно, в один из ближайших дней. В любом случае, это произойдет очень скоро. Через две недели Гризельде исполнялось восемнадцать лет. После этого она начнет стареть.

В комнату вихрем ворвалась Китти в платье из коричневой шерсти, какие обычно носили служанки. Прижимая к груди корзинку, сплетенную из ивовых прутьев, она крикнула Гризельде:

— Держи! Это для тебя!.. Послушай, ты так похожа на деда! Я никогда раньше не замечала этого!..

Она замерла на несколько секунд, чтобы несколько раз перевести взгляд с сестры на портрет, потом закружилась вокруг нее, рассеивая по комнате запахи земли, моря и своего большого серого пони.