Девушка жимолости - [56]

Об этой Дав ей рассказал Том: два дня назад, когда Хауэлл был еще в Хантсвилле, а мужчины собрались, чтобы поставить палатку за церковью, Джин и Том отошли в тень раскидистого дуба в саду.

– Поговаривают, она сводная сестра преступника Дэлла Дэвидсона, – поделился Том.

Другие мужчины тоже окружили дерево, пропустили пару стаканчиков лимонада и снова вернулись к работе. Том же задержался, поскольку потягивал сладкий напиток не торопясь. Джин стояла в паре футов, сложив руки на груди.

– Конечно же, ни жена, ни брат Джаррод не говорят об этом на людях, – продолжал Том. – Думаю, не хотят дразнить гусей. – Том улыбнулся Джин, но вскоре опять посерьезнел. Он теперь именно так смотрел на Джин, как будто отныне судьбы их обоих были в ее руках. Она сделала вид, что не заметила, но покраснела.

– Но это ведь его лучшие клиенты, – возразила она. – Им-то точно есть в чем каяться.

На этот раз он не улыбнулся, долго и пристально смотрел на нее, пока бедная Джин не покраснела вся до кончиков волос. Он дожевал остатки печенья и допил лимонад.

– Увидимся, Джинни. – Он вытер руки о джинсы и вернулся к наполовину возведенному навесу. Она проводила его взглядом, вспоминая, как он прижимался к ней губами, когда они стояли в укромном уголке под лестницей. Вот он взял молоток и размахнулся, чтобы вбить металлический колышек. На руках под засученными рукавами рубахи рельефно обозначились и заходили мышцы. Джин представила, как ведет по этой руке пальцами до самого плеча. Потом по впадинке над ключицей и останавливается на груди.

Но сейчас, в ночной наэлектризованной темноте, когда под навесом теснились толпы людей, а семья Вутен расселась на своей скамейке, Джин наконец-то увидела Дав. Жена проповедника сидела в первом ряду, прямая как тростинка, в тонком шелковом платье цвета слоновой кости с приколотой к воротничку розовой камелией. Совсем молоденькая, словно девочка, с волосами немыслимой рыжины, – таких Джин еще ни у кого не видела, – подстриженными, завитыми и скрепленными на затылке изящной заколкой, вроде из золота и слоновой кости. Внимание девушки было полностью приковано к мужу, руки она скромно сложила на коленях. Джин изо всех сил пыталась разглядеть ее получше, но видела только алые губы и профиль. Ну и, конечно, яркие волосы, вспыхивающие, как солнце на закате.

Джин заметила, что Хауэлл смотрит на нее, и с трудом оторвала взгляд от миссис Джаррод. Она уговаривала себя сосредоточиться на словах проповедника, открыть сердце Богу. Он заговорит с ней, даже если она сбилась с пути истинного: подаст знак, что с Уолтером все будет в порядке.

– Господь Всемогущий возложил штат Алабама на сердце моей жены, – громыхал Джаррод. – Многие месяцы по ночам ее посещали ужасные видения…

Все пришедшие затаили дыхание; Джин увидела, как расправилась и без того прямая спина Дав, проповедник бросил на нее взгляд и продолжил:

– Эти видения слишком страшны, не буду даже их описывать. Жена умоляла меня приехать сюда, проделать весь этот неблизкий путь из Калифорнии, чтобы принести вам слово Божье.

В Калифорнии все без исключения, по словам Джаррода, были исполнены Святого Духа. Прямо как в библейские времена, когда на апостолов сошел Святой Дух в день Пятидесятницы. Всякий день в этом штате они убеждались в том, что Бог – такая же реальность и научный факт, как электричество. Ты точно проводник, а Дух Святой – электрический ток идущий, сквозь тебя на каждого, на кого ты возлагаешь руки. Иногда Бог посылал исцеление, иногда видения и прозрения. Что бы Он ни посылал, главное было покорствовать Его воле, безоглядно ей следовать.

Джин представила себе Святой Дух, витающий над Калифорнией: как он парит над машинами, над пальмами и виллами, устремляясь к утесам. Она представила, как он скользит к ее дому – предположим, они жили бы в бунгало на пляже, – кружит над карнизом, от Его дыхания запотевают стекла в окнах, Он следит за ней и Томом. Внутри у нее будто что-то оборвалось.

В конце проповеди, когда Джаррод пригласил всех присоединиться к нему почти половина присутствующих поднялась на сцену, все они опустились на колени, рыдая и всхлипывая. Пианист снова заиграл, и Джин подвинулась к краю скамейки.

Джаррод пробирался сквозь толпу, возлагая руки на головы молящихся. Иногда он опускался на колени и с кем-нибудь говорил – пару слов шепотом, чтобы никто не слышал. Джин держала крепко Колли за руку и пыталась привлечь внимание Хауэлла. Она хотела сказать ему, что отведет Колли домой, что девочке что-то нехорошо. Но муж, казалось, ушел в себя. Он стоял на коленях, сгорбившись, сжав руки и уставившись в землю. Джин нервно покачивала ногой, она думала о Томе, который ждал ее на школьном дворе.

В опустевшем первом ряду со своего места поднялась Дав. Положив руку на спинку скамейки, она оглядывала толпу. И вдруг посмотрела прямо на Джин, так что у той перехватило дыхание. При виде Джин в больших и бесстрашных глазах будто что-то ожило.

Затем девушка глянула влево – на спавшую возле Джин Колли, на Уолтера, возившегося с перочинным ножиком, и, наконец, на Хауэлла, – подняв тонкую рыжую бровь.